Этим летом будет жарко - Екатерина Аверина
С ним здороваются проходящие мимо нас врачи. Ваня перекидывается с некоторыми парой слов, жмет руки. С одним договаривается созвониться. В лифте объясняет мне, что это кардиохирург, который вернулся со стажировки. Учился работать на новом оборудовании.
Вау! Это просто вау! Я тоже так хочу! Это же мечта, черт возьми!
— Я же говорил, что тебе понравится, — улыбается Кравцов.
Мы смотрим с ним терапевтическое отделение, бродим по стационарам, а после он ведет меня на административный этаж.
— Да… — смеюсь, оглядываясь по сторонам, — это тебе не наш кусок коридора в клинике.
— Ничего. Мы сделаем лучше, — подмигивает он. — Ты меня сможешь тут минут пять подождать? Я сейчас заскочу к одному человечку и покажу тебе кабинет всея этого бизнеса.
— Конечно, — пожимаю плечами.
Ванечка обнимает меня, сладко целует в губы не боясь, что нас могут увидеть. Нежно, с языком, до подгибающихся коленей. Отрывается от меня и через его плечо я вижу красивую женщину, примерно мою ровесницу, может на год — два старше, с длинными волнистыми волосами цвета горького шоколада и очень удивленным взглядом, в котором отчетливо читается ревность.
Иван разворачивается от меня, бросает женщине короткое: «Привет», и без стука скрывается одном из кабинетов. А мы с ней стоим. Она, засунув руки в кармашки короткого белого халата, и я, предчувствующая нечто крайне нехорошее.
Женщина начинает движение первой. Подходит ко мне, еще раз оглядывает с ног до головы, словно оценивая.
— Так вот значит кем он меня заменил в своей провинции, — хмыкает она. — Дай угадаю, — неестественно смеется, — тоже детей от него хочешь? Неудачный брак, своих нет, муж достал, а тут такой горячий мальчик, да еще и с такими генами.
— Каких детей? Что вы такое говорите? И почему «тоже»? — ни черта не понимаю. Мне душно от ее приторных духов и голова сильно кружится.
Женщина вместо ответа поглаживает свой едва проклюнувшийся живот, то есть это примерно пятнадцать — шестнадцать недель.
Весна.
Посчиталось как-то автоматически.
— Ты только не обольщайся, милочка, — она поняла, что мне все очевидно, и продолжила. — Иван, конечно, трахается шикарно, и гены там что надо, но ведет он себя потом как мудак. Возраст, — пожимает плечами.
— Не правда, — качаю головой. — Я вам не верю.
— Твое право, — цинично усмехается она. — Травку в постели уже курили? Знаешь, как он шикарен после нее! Ммм… Ооо, — считывает все по моему ошалелому взгляду, — уверена, у вас еще все впереди. Ему всегда все было можно и всегда все сойдет с рук. Он бросит тебя и вернется домой. А здесь его будем ждать мы, — она улыбается шире. — Замуж за него я, конечно, не выйду. Папа подберет сыну идеальную кандидатуру на свой вкус, — она словно говорит сейчас про какого-то другого Ивана, про какого-то другого папу, — а вот мой… — снова улыбается, — наш с ним ребенок будет обеспечен до конца жизни, а я, наконец, стану мамой. Счастливо! — она обходит меня так громко цокая каблуками, что каждый удар, как молоток, вбивающий гвоздь в захлопнувшуюся над моей головой крышку гроба.
Травка, гены, мудак, папа подберет невесту, беременная любовница, ему можно все, ему все сойдет с рук.
Это то, что он не захотел показывать? Это его настоящая жизнь? Тогда все логично. Такое я бы тоже не стала выставлять напоказ.
А потом он уедет…
С ресниц срываются слезинки. Как сквозь туман я вижу, как открывается дверь, за которой скрылся мой Ванечка. Или не мой…
Мне становится настолько больно и плохо, что я не могу стоять на месте. Бежать тоже некуда. Мы в чужом городе. В снятой им квартире мой ребенок и Крис. Я только на улицу выйду. Мне нужен свежий воздух.
Нахожу в себе силы развернуться и дойти до лифта. Его двери закрываются одновременно с удивленным криком мне вслед:
— Женя?
Глава 25
Иван
Ни хрена не понял. Игнорируя лифт бегом спускаюсь по ступенькам на первый этаж. У стойки регистрации ловлю взглядом Веру. Я ее даже со спины с легкостью узнаю по длинным густым волосам и фигуре, к которой не раз прикасались мои руки. Женщина оглядывается, принимает более выигрышную позу и вопросительно приподнимает бровь.
— Да не тебя я ищу. Не тебя, — отрицательно качнув головой, понимаю, что в холле Жени нет.
Выхожу на улицу. Она сидит на скамейке у входа, смотрит в одну точку, зажав между пальцев тлеющую сигарету. Пальцы дрожат, дым рваными лоскутами разлетается в воздухе.
Теряюсь еще больше. Меня не было минут десять всего, ну может пятнадцать. Я ей сюрприз хотел сделать и договорился о крутых онлайн консультациях с одним из наших ведущих терапевтов, к которому за опытом приезжают со всего мира, его приглашают на конференции, в университеты. И вот пока мы согласовывали с ним дату начала консультаций, моя женщина резко потухла и выключилась. Она словно не видит меня.
Присаживаюсь перед ней на корточки. Плачет… Черт, она плачет! Крупные слезы текут по ее щекам, стекают на шею, капают с ресниц на руки.
Забираю у нее сигарету, сжимаю дрожащие ладошки в своих.
— Что случилось? — мне почему-то так страшно становится. Я пока не понимаю зарождающейся внутри паники, но херовое предчувствие растет комом и распирает грудь. — Жень, — глажу большим пальцем кожу на тыльной стороне ее ладони. — Женя, — снова зову, сглатывая ком из собственных нервов. — Скажи мне, кто тебя обидел, и я его уничтожу.
Она резко вскидывает взгляд, в котором читается четкий ответ.
Я?
