Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон - Тала Тоцка
— Она сказала, что у нее начались проблемы со здоровьем, — объяснила мать, — по-женски. И ей понадобилось лечение.
— Но это же была совсем другая девушка, совсем другая Настя. Разве ты этого не заметила?
— Другая? — мать пренебрежительно фыркнула. — Милый, сколько их к нам тогда приходило, это же настоящий ужас был! Разве ты не помнишь? Я ее мельком видела, ту, которой ты заплатил, запомнила только, что ее Настей звали.
Артур пытался воспроизвести в памяти тот день, когда Настя — эта Настя, настоящая, — приезжала к ним в дом, но в голове всплывали лишь разрозненные кадры. Как будто кто-то разбросал на полу пазлы, а он старается собрать все это в одну слаженную картинку. Старается и не может.
— Я не стала тебе ничего говорить, Артур. Попросила у этой девушки, Насти, доказательства того, что она делала аборт. А у тебя спросила, было между вами что-то или нет. Ты сказал, что было, — мать глубоко вздохнула. — Тогда я написала ей, нужна ли ей помощь, посоветовала хорошего врача, предложила оплатить лечение. Она отказалась. Прислала выписку из больницы с подтверждением. Ты не думай, я все проверила, попросила Михаила, он съездил в больницу, поговорил с врачом. Все подтвердилось, и я перевела ей деньги. Представь мое состояние, когда я увидела этих детей здесь на острове…
— Ты должна была мне сказать, — Артур говорил медленно, чтобы не сорваться. — Ты не имела права действовать за моей спиной.
— Пойми, сынок. Мы никак не могли проверить, от кого она сделала аборт… — начала было мать, но он не стал слушать.
— Она ничего не сделала, мама, — он почти рычал в трубку, — ничего! Это мои дети, тут даже ДНК не нужно. Так зачем она тогда приходила?
— Ты что, мне не веришь? — мать всхлипнула, а потом громко зарыдала из динамика. Пришлось даже отодвинуть аппарат от уха.
— Я спрошу у нее, мама, — сказал он уже спокойнее, — и все проверю.
Мать мигом перестала рыдать.
— Послушай, сынок, я все обдумала, — заговорила она уже совсем другим тоном, спокойным и деловитым. — Мы должны забрать у нее детей. Конечно, Ри может не согласиться, и ее можно понять. Она молодая женщина, чужие дети ей станут обузой, да еще и целых трое. Вам нужно своих родить. А этими детьми могла бы заняться я. Наймем им няню…
— Мама, — едва сдерживая бешенство проговорил Тагаев, — ты в своем уме? Что ты несешь? Настя прекрасная мать, я не позволю никому отобрать у нее детей. Об Ариане не беспокойся, ей не придется вешать на себя такую обузу. Свадьбы не будет.
— Что это значит, Артур? Как это не будет? — всполошилась и занервничала мать. — Не говори глупостей. Ты понимаешь, что это значит, разорвать вашу помолвку? Твои финансисты упадут в обморок…
— Ничего, очнутся. Я достаточно им плачу, чтобы они держали себя в руках.
— Но Артур…
— Мама, — сквозь сжатые зубы процедил Артур, — ты должна дать мне слово, что без моего ведома даже близко не подойдешь ни к Насте, ни к детям.
* * *Тагаев просматривал файл за файлом, отчет за отчетом. Уже перевалило далеко за полночь, а он все перечитывал и пересматривал по новой. Сообщение матери, в котором она сбивчиво пыталась объяснить, что это его дети, и что их срочно нужно отобрать, он прочел и удалил.
Он не сможет так поступить с Настей, она такого не заслужила. Вот если бы она в самом деле сделала аборт, тогда, возможно, он бы…
Артур отодвинул ноутбук и потер глаза. А вот правда, что бы он сделал? Роман нашел бы ее в любом случае. Его люди сумели выйти на адвоката Никитиной, а через него получилось добиться встречи с ней в тюрьме.
Взамен на обещание не подавать на нее в суд за мошенничество Никитина призналась и чистосердечно покаялась в обмане. Хоть к аудиофайлу прилагалась письменная версия, Тагаев заставил себя прослушать запись.
Артур не уставал удивляться, как он мог поверить и спутать этих двух таких непохожих девушек? Все, что было у них общего — рост и цвет волос. Кто-то бы сказал, телосложение, но разве дубль-Настя могла хоть в чем-то сравниться с настоящей, «его» Настей?
Переполняло чувство гадливости, будто прикоснулся к липкому слизню. Особенно когда Никитина говорила, как намеренно выпытывала у подруги все, что касалось его, Тагаева. Она задумала этот маскарад сразу, как только поняла, что Настя больна, что можно выиграть время. А ее любовник, Орхан, всячески помогал.
Купил билет, отправил девушку домой. А дальше затяжная пневмония, такая же, как была у самого Артура. Месяц в больнице, сложное серьезное лечение. Сложное, потому что у Насти обнаружилась аллергия на препараты, и это спасло жизнь их детям…
Тагаев с силой вдавил пальцы в глазницы. Она могла сделать аборт, вполне, после такой тяжелой болезни организм не хотел восстанавливаться. Три новые жизни тянули жизненные силы из этой худенькой хрупкой девушки. И он даже мог понять, почему она приняла такое решение. Но зачем она пришла в его дом и сказала, что детей уже нет?
Артур снова потянул к себе ноутбук и открыл файл. Полетаева Настя. Красивая фамилия, воздушная. Нежная, как она сама…
Вот справка, заверенная заведующим отделения с подписью главврача. Роман проверил, в отделении все записи соответствуют, дата совпадает.
Вот распечатка сообщений на номер Насти с купленного матерью левого номера. Мать интересуется, нужен ли Насте доктор, рекомендует своего. Роман проверил — хорошая клиника с безупречной репутацией, врач высшей категории. Мать пользуется только ее услугами.
Настя отказывается, через время присылает справку недельной давности. Почему так долго выжидала? Не могла найти? Слишком много вопросов.
Дальше выписка из банка. Мать перечисляет деньги на счет, они там лежат достаточно долго, а потом в один день снимаются полностью. Полетаева становится Савицкой. Зачем? Снова одни вопросы…
И последний документ. Регистрация бизнеса. Его развитие. Аналитика неумолима — деньги, потраченные на бизнес, это именно те деньги, которые Аврора перечислила Насте. То есть, в их дом Настя приходила с единственной целью — разжиться стартовым капиталом.
Во всей этой истории оставалась одна единственная нестыковка. Дети. Настя их оставила. Да будь она трижды меркантильна и расчетлива! Но детей она оставила, и только за это Тагаев готов был ей все простить.
На миг представил,
