Дебра Томас - Коррида, женщины, любовь...

Когда она лежала в кольце его сильных рук, он сказал:

— Querida, поверь, мне совсем не нравится убивать быков.

Стефани была счастлива и видела, как лучатся счастьем его глаза. Ей не хотелось нарушать очарования момента, вспоминая недоразумения вчерашнего вечера.

— Не надо ничего объяснять…

— Нет, послушай! Мой стиль — это стиль танцора фламенко. Я ослепляю зрителей ритмичными движениями ног и взмахами плаща. Мне не доставляет удовольствия убивать животное. Это всем известно. Я бью точно в цель, и мои быки не испытывают страданий.

Это признание заинтересовало Стефани.

— Так бывает у всех матадоров?

Мигель покачал головой:

— Многие из них неповоротливы, зато ловко орудуют пикой и получают удовольствие от убийства.

С минуту они лежали молча. Стефани слушала, как стучит его сердце.

— Обещаю тебе, querida: быки, которых я убью в воскресенье, примут быструю смерть. Их повергнет моя пика, а не puntillero[11].

— Что-что? — Она села в постели.

— Не что, а кто. Это человек, который добивает быка, если матадор не сумел до конца сделать свою работу. Не смотри финал корриды. Лучше отвернись.

Отвернуться?

— Завтра я не смогу быть с тобой. — Мигель погладил ее волосы и приподнял подбородок.

— Почему? — удивилась Стефани. Может, ему надо потренироваться?

— Скорее всего мне будет плохо.

— Плохо?

— Накануне корриды меня всегда мутит, я испытываю жуткие желудочные колики и потею, как боров. Я не хочу, чтобы ты видела меня в таком состоянии.

Он не шутил.

Стефани инстинктивно понимала, что сегодняшний день — поворотный в их отношениях. Завтра настанет суббота, и часы начнут отсчитывать драгоценные секунды до начала корриды в «Лас-Вентас». А потом Мигель выйдет на арену и станет другим человеком. Он сам только что в этом признался.

И между ними все кончится.

Прощаясь, он долго и страстно целовал ее, и в этих поцелуях было отчаяние. Потом он пошел к двери и задержался на пороге, но не обернулся. Стоя к ней спиной, Мигель слегка тряхнул плечами и головой, словно освобождаясь от чего-то.

Чуть позже Стефани спустилась в гостиную и застала там Рея. На нем были шорты, майка и бандана.

— Завтра обещают сто градусов[12], — небрежно сообщил он. — Подумать только — коррида в такую жару! Вообще необычная погода для этого времени года.

Она рассказала Рею о вчерашней встрече с Франкосисом, но он заявил, что ничего не читал об этом в газетах.

— Раз ты не сказала Мигелю, то и я промолчу. Я лично проверил все городские гостиницы: нигде нет мест! Если ты опять его разозлишь, он вышвырнет нас на улицу.

— Я даже не знаю, кто фотографировал вчера меня и Франкосиса, — сказала Стефани, глядя, как Рей укладывает свою фотоаппаратуру в небольшую брезентовую сумку. Он собирался в «Лас-Вентас» вместе с Мигелем и Доминго, чтобы снимать быков — участников предстоящей корриды.

— Надеюсь, эти снимки нигде не появятся. У Мигеля раздутое самолюбие. Если он увидит тебя в объятиях Франкосиса, то, боюсь, нам с тобой придется ночевать под открытым небом. Доминго сказал мне, что вчера вечером Мигель был страшно сердит.

— Я хотела уехать и уже собирала вещи. Но он уговорил меня остаться.

— Да? А потом вы всю ночь кувыркались в постели? Ох, Стефани, надеюсь, ты знаешь, что делаешь! Впрочем, не волнуйся: я постараюсь держать язык за зубами.

— Я жалею, что вчера не взяла тебя с собой. И потом, не стоило так много пить. Я здесь постепенно спиваюсь. Просто сама себя не узнаю!

«Занимаюсь сексом, не предохраняясь», — мысленно добавила она и хлебнула пива из бутылки Рея.

— Ты в Испании…

— Что ты знаешь про стиль матадора? — Стефани взяла стопку пробных отпечатков и взглянула на фотографию Ренальдо. «Не забыть бы подробнее узнать о жизни этих бедных детей, которые бегают за матадорами». — Мигель сказал, что ему не нравится убивать быков.

— Я тоже об этом слышал… и читал. Мигель — так называемый танцор. Он завораживает зрителей своей грацией, а не умением орудовать пикой. А что?

Стефани пожала плечами.

— Тебе легче думать, что он не садист?

— Вот именно.

Рей протер фотофильтр.

— Ты идешь вечером?

— Куда? — растерялась Стефани.

Рей застегнул молнию на сумке.

— На вечеринку, которая устраивается в честь Мигеля.

— А!..

«Интересно, почему он мне ничего не сказал?»

— Там будут все его приверженцы. Но раньше полуночи она не начнется — это точно!

— Вот как? — Стефани взяла испанскую газету и сделала вид, что читает, хоть не понимала ни слова.

Рей встал и закинул сумку на плечо.

— Мигель что, не сказал тебе?

— Сказал, конечно. Но я хочу дописать статью — по крайней мере сделать все, что можно, до воскресенья. Потом приму ванну и лягу спать. Счастливо тебе провести время с быками!

Перед тем как уйти, Рей долго смотрел на нее.

Мигель вернулся на виллу поздно. Стефани читала на чердаке. Он поднялся к ней, но не обнял и даже не улыбнулся.

Это был уже не Мигель. Это был Эль Пелигро.

Стефани вдруг поняла: он превратился из обычного человека в недоступного идола, пока ходил смотреть на своих быков. Того мужчины, которого она знала, больше не существовало.

— Мы сейчас выходим, — сказал он безо всякого вступления. — Одевайся.

Мадрид радостно встречал своего блудного сына.

«Держитесь! Держитесь! На борту нет пилота. О Боже, самолет сейчас упадет!»

Глава 12

В лимузине, по дороге в клуб, Мигель почти не разговаривал. Он только спросил у Стефани, как она провела день и будет ли ее статья закончена к воскресенью. Но Галлео влез в разговор и что-то сказал по-испански, не дав ей ответить. Стефани сидела, зажатая между Доминго и братом Мигеля, зато Рею, сидевшему рядом с Мигелем, было весьма просторно.

Все происходило как в тумане.

Стефани старалась настроиться на журналистскую беспристрастность — делать заметки и наблюдать — и молила Бога, чтобы ее чувства не вырвались наружу.

На ней было красное шелковое платье без бретелек, открывающее свежий загар, и такого же цвета туфли на высоком каблуке. В окне лимузина она видела свое отражение: волосы, собранные в пучок на макушке, и безупречный макияж. Сегодня вечером ей хотелось хорошо выглядеть ради Мигеля, но он почти не обращал на нее внимания.

Когда они вошли в клуб, красивое заведение под названием «Тореро», там началась жуткая суматоха. Все — шеф-повар, официанты, даже служащие автостоянки — приветствовали Мигеля. Вся его свита, а также родственники, друзья и подчиненные из офисов уже собрались. Было много прессы, но репортерам разрешили осветить только приезд Мигеля. Телевизионщиков Доминго в клуб не пустил.