Энн Вулф - Шотландская сказка

— Грэйн, — с улыбкой произнес он. — Ты никогда не догадаешься, кого я тебе привел. Это, — он указал на женское лицо, которое глядело на Грэйн из темноты горящими синими глазами, — Свонн Макферн. Твоя сестра.

Если бы в эту минуту на Грэйн упало небо, если бы звезды хлынули с небес льдистым потоком, если бы волны захлестнули остров Тарансей, если бы планета Земля перевернулась вверх тормашками, если бы все это произошло одновременно, — едва ли это удивило бы Грэйн сильнее, чем слова, произнесенные Осгардом…

9

Невысокий пологий холм, покрытый ржавой травой, которую еще не успела обновить весна, был увенчан, как короной, тремя каменными плитами. Плиты были сделаны, по всей видимости, из белой глины и расписаны какими-то надписями, которые можно было разобрать только вблизи. Это место полностью соответствовало тому, что было изображено на карте старого Джаспера. Правда, одна из плит покосилась и чинно покоилась, притулившись к соседке, а на карте все три стояли ровно. Но время идет, а карты устаревают…

— Значит, это и есть могила Маккримонса… — задумчиво произнесла Свонн.

— Великовата для могилы, — усмехнулся Осгард. — Интересно, что там внутри, кроме костей Эйна Ога Маккримонса и дудочки?

— Думаю, нужно обойти вокруг и поискать вход. — Грэйн, выдержавшей столько испытаний, не терпелось увидеть все своими глазами. — Скорее всего, он где-то у подножия холма.

Путешественники, ряды которых существенно увеличились за счет появления Свонн, Патрика, Коннена и Джеремии, двинулись осматривать холм. Но, к великому их разочарованию, ничего, даже отдаленно напоминавшего вход, у подножия не оказалось.

— Странно, — удивилась Грэйн. — Может, его замаскировали?

— Что, если подняться наверх? — предложила Свонн. Наверняка на этих плитах есть какие-то надписи, которые нам помогут…

— Почему бы и нет? — пожал плечами Патрик и посмотрел на остальных. — Ну что, наверх?

Плиты из белой глины были испещрены молитвами на древнем кельтском языке, но никаких разъяснений того, как попасть внутрь холма, не содержали. Коннен, изучавший кельтский в университете, прочитал надписи и перевел их остальным. Лица путешественников изображали явное разочарование.

— Черт возьми! — выругался Осгард. — Пройти проклятое болото, найти этот курган и даже не иметь возможности попасть в него — что за невезение!

Грэйн подошла к нему и уткнулась носом в его пропахшую костром куртку.

— Не расстраивайся, — утешила она его. — Вход есть, и мы его найдем, даже если для этого придется перерыть весь холм…

— Правильно, Грэйн, — поддержала ее сестра. — Не вешайте нос! Сейчас что-нибудь придумаем. — Пойдем-ка, Грэйни, осмотрим подножие холма еще разок. Наверняка в первый раз мы что-то упустили.

Несмотря на то что сестры только-только познакомились, они успели узнать друг о друге массу самых разнообразных вещей и проникнуться друг к другу глубокой симпатией. То, чего боялась Свонн, не случилось. Хотя они с сестрой воспитывались разными людьми и в разных условиях, во многих вещах они были удивительно похожи. Грэйн сразу же заметила привычку сестры теребить цепочку на шее и рассказала ей о том, что сама делает так же, когда волнуется. Девушки были похожи даже в своей любви к лохматым, четвероногим друзьям человека — собакам. Выяснилось, что Свонн не осуществила свою мечту и не завела песика только потому, что у отца была аллергия на шерсть животных. Так, во всяком случае, он всегда оправдывал свое нежелание пойти дочери на уступки.

Грэйн, узнав, что ее отец жив, испытывала теперь двойственное чувство. С одной стороны, ей очень хотелось увидеть отца, о котором так много рассказала ей Свонн, с другой — ее пугала возможная холодность встречи. Он так гордился своей кровью, а тут — какая-то бедная девочка с острова Скай, да еще и с женихом-бродягой… Грэйн поделилась своими опасениями с сестрой, но та попыталась переубедить ее, сказав, что Уллин будет гордиться дочерью-горянкой. Грэйн только пожала плечами, дескать, поживем — увидим, однако тревога не исчезла.

Осмотрев подножие кургана еще раз, девушки не нашли ничего нового — ни одной зацепки. Но где же еще может быть вход? Видно, тот, кто сотворил это захоронение, очень постарался сделать так, чтобы человеческая нога сюда не ступила. И, кажется, ему это удалось…

— Есть идеи? — поинтересовалась Свонн у сестры.

Грэйн огорченно покачала головой. Неужели все их старания напрасны и весь этот путь был пройден впустую? Хотя… почему же впустую? Именно на этом острове Осгард признался ей в любви, именно здесь она обрела сестру и отца, о существовании которых даже не догадывалась… В конце концов, весь этот путь был проделан не зря. Как и говорил Джаспер, они нашли здесь нечто более ценное, чем сокровища…

Очередное необъяснимое явление — группа спасателей в лице Свонн, Патрика, Коннена и Джеремии не видела никакого болота! Они спокойно прошли через лес, а в поле их встретил Осгард, как будто специально вышедший со светильником навстречу гостям. И гости того стоили — они принесли с собой полные рюкзаки еды и теплые вещи, что позволило сытым и согревшимся искателем сокровищ продолжить поиски…

Грэйн улыбнулась Свонн и присела на камень — ее ноги устали от долгой ходьбы. Она решила было поделиться с сестрой своими соображениями по поводу путешествия на этот удивительный остров, но не успела, потому что недра холма неожиданно начали раскрываться, совсем как в сказке про «Али Бабу и сорок разбойников».

Девушки изумленно уставились на возникший в холме проем. Настоящее чудо! Интересно, какое волшебное слово подействовало на курган, какое заклинание позволило им найти наконец вход? Грэйн всплеснула руками и позвала остальных. Материалистка Свонн, не удовлетворившись предположением о волшебном слове, рассмотрела проход и поняла, в чем секрет холма: камень, на который уселась Грэйн, нажимал на рычаг, открывающий вход в курган.

Грэйн и Осгард, взволнованные предчувствием чуда и счастливые оттого, что их чаяния вот-вот станут явью, вошли первыми. Из глубин кургана на них пахнуло запахом Средневековья. Молчаливый Джеремия протянул Осгарду фонарь, и тот дрожащими руками посветил на стены. Высокие своды кургана были покрыты мозаикой, изображавшей всю историю Эйна Ога Маккримонса и его волшебной серебряной дудочки. В дальней стене, той, что находилась напротив выхода, была ниша, над которой виднелась надпись, выложенная из мерцающих красных камней. Срывающимся от волнения голосом Коннен Лин перевел с кельтского:

— «Здесь лежит прах того самого Эйна Ога Маккримонса, который осуществил свою мечту, но не смог передать ее потомкам. Пусть покоится с миром. А всякий, кто захочет взять его дудочку, пусть помнит: нельзя передавать мечту из рук в руки, как камень для укладки дома».