То самое чувство - Лия Роач
– Опять проспала? – спрашиваю, занимая свое место рядом.
Виолетта кидает свою сумку на стул за партой позади меня и усаживается на эту же парту поближе к нам.
– Проспишь тут… – раздраженно ворчит блондинка. Она явно не в духе.
– Что стало причиной на этот раз? – язвительно интересуется девочка с фиолетовыми волосами.
Я обычно спрашиваю помягче, но Обуховой пофиг на политесы.
Однако Вика-клубника не замечает беззлобного сарказма, она сосредоточена на чем-то своем, и наши слова ее не задевают.
– С Владиком опять поссорились. Теперь окончательно.
Виолетта усмехается, а я забываю, как дышать. И сердце на секунду перестает биться, чтобы в следующую затикать подобно таймеру на активированной бомбе.
– Ты ж всем своим Владикозаменителям отставку дала, – напоминает ей Виолетта. – Совсем недавно. Теперь нового будешь искать?
– Вот именно! Я ради него от Никиты отказалась, а он…
Что он, она недоговаривает, а мое расшалившееся было сердцебиение резко замедляется, и я чувствую, как холодеют и немеют конечности. В ногах такая слабость, что если бы я стояла, наверняка бы грохнулась на стул или сразу на пол.
– Короче, я ему позвонила и сказала, что совершила ошибку, что была полной дурой, что передумала… Короче, много чего наговорила, но главное – что хочу к нему вернуться.
– Кому позвонила? – не понимает Виолетта.
А я не сомневаюсь, чье имя сейчас услышу, и не хочу, чтобы она продолжала.
– Никите, конечно, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщает Виктория.
Внутри у меня расползается вечная мерзлота. Дышать тяжело, да и как будто не нужно. Странно, но я словно не удивлена, я как будто чего-то подобного все это время и ждала. Мое счастье было слишком ярким, слишком невероятным, слишком сказочным, чтобы не обернуться полной катастрофой. Вроде тех, что мы только что отсмотрели на ОБЖ. Вика, конечно, не так же токсична, как они, но так же неизбежна. Против нее и тех отношений, что связывали ее с Никитой столько лет, у меня точно нет ни единого шанса.
– …но он сказал "поздняк метаться", – заканчивает она фразу.
Я поражена, но облегчения не чувствую – слишком велико испытываемое напряжение, и меня мучает один вопрос.
– Когда звонила? – с трудом выдавливаю я из себя.
– Вчера вечером, – моего замороженного состояния она даже не замечает, переживая о своем. – Нет, ты прикинь! Неделю назад еще за мной бегал, а сейчас и думать забыл.
– Что-то я не пойму… – медленно произносит Виолетта, переводя взгляд с меня на Вику.
От ее взгляда, видимо, не укрылись резкие перемены во мне. Я стараюсь вернуть себе нормальный вид – отворачиваюсь, встряхиваю волосами, пальцами разглаживаю длинную челку. Но не могу отмахнуться от назойливо зудящей в голове мысли, что утром Никита ни словом не обмолвился о звонке бывшей девушки. Сегодня он ехал с дачи и привез меня в школу, мы находились вместе в машине почти час, у него было полно времени рассказать мне о Викиной просьбе. Но он промолчал. Я не знала, как это расценивать.
– В смысле ты не поймешь? Ты не знаешь, что Кирка встречается с Никитой? – громко удивляется Вика, будто намеревается оповестить об этом всех одноклассников.
Я вспыхиваю, как китайский фонарик, и нервно оглядываюсь. Но, к счастью, это обеденная перемена, и в классе, кроме нас, только Ромка с Димычем на задней парте первого ряда. Оба уткнулись в свои гаджеты и отгородились от окружающего мира беспроводными наушниками. Им точно нет никакого дела до разворачивающейся перед ними драмы. Викин вопль они даже не услышали.
– Оба-на, – тихо выдыхает подруга.
Я избегаю ее взгляда. Я, честно, думала, что она уже все знает – если Вика в курсе чего-то, обычно об этом становится известно всем.
– Сильно ты его зацепила, если он от меня отказался, – уставившись на меня, резюмирует любимица Никитиной бабушки.
– Вик, ты считаешь, это нормально? – все так же тихо спрашивает Виолетта.
– Почему бы и нет? – вскидывает голову Свяжина, но потом виновато добавляет: – Я думала, что он все еще влюблен в меня, и что так всем будет лучше. И Кире – в первую очередь. Прости, Кирыч.
Я вымученно улыбаюсь ей и киваю болванчиком. Хватаюсь за рюкзак и развиваю бурную деятельность по перебиранию тетрадей, надеясь избежать продолжения ужасного разговора.
В класс начинают стекаться одноклассники и от внимания некоторых из них – девчонок, конечно же – не укрывается напряженность среди нашей дружной троицы. Они поглядывают на нас с подозрением и перешептываются между собой. Я мысленно проклинаю длинную перемену и одновременно молюсь о спасительном звонке.
И он, наконец, звенит, избавляя меня от всеобщего пристального внимания. Чего я точно не жажду, так это стать героиней школьных сплетен, у меня другие планы на жизнь.
Как только раздается звонок с последнего урока на сегодня, я первой срываюсь с места и почти бегом покидаю класс. Хватит с меня их взглядов – и виноватых, и понимающих, и сочувствующих. Мне нужна передышка. Хотя бы до завтра. Но еще лучше до понедельника, но это невыполнимо, учитывая, что сегодня только четверг.
Одеваясь в гардеробе и покидая школу, я стараюсь успокоиться, чтобы не показать Никите – сегодня он впервые встречает меня возле школы, – что я расстроена. И, кажется, мне это даже удается.
– Привет! – улыбается он, когда я иду к нему, и целует, когда я приближаюсь. – Можем ехать?
– Аха, – я киваю и сажусь в машину.
Пока он обходит ее, чтобы сесть за руль, я, не отрываясь, смотрю на входную дверь школы, проверяя, не появится ли на крыльце Вика. Но нет.
– Куда поедем? – спрашиваю, хотя хочется мне спросить совсем о другом.
Но не начинать же с избитой, заезженной сериалами и прочими драмами главных российских телеканалов, фразы "Ты ничего не хочешь мне сказать?", опускаться до такого я не готова.
В дороге он сосредоточен на управлении "Фордом", и я могу наблюдать за ним. Ищу какие-нибудь намеки в его поведении, выражении лица, указывающие на то, что он что-то скрывает от меня. И не нахожу. Да и глупо было на это рассчитывать. Что, интересно, я ожидала увидеть – бегущую красными буквами строку на его открытом лбу? Ну как можно быть такой наивной? И глупой.
