Опьяненная терпкой печалью - De Ojos Verdes
Я - семнадцатилетняя школьница, полная энтузиазма, с открытой душой и сердцем, готовым любить и отдавать эту любовь. И он - взрослый парень двадцати пяти лет, который уверял меня, что впервые испытывает такие чувства к девушке… Признания пошли через два-три месяца после нашего знакомства. Мне было трудно в это поверить, но своими поступками Эмин доказал, что это не пустые слова. Что могла знать об ухаживаниях такая неопытная особа, как я? Ровным счётом ничего. Но, поверьте, невозможно устоять, когда человек ради тебя приезжает в такую даль, балует тебя всякими сюрпризами типа милых букетиков, коробочек с различными шоколадками, композиций из шариков и прочего…
Я потеряла голову после его первого «Я тебя люблю». У нас были невинные отношения. Он не позволял себе прикасаться ко мне. Я уважала это в нем, потому что взрослые парни, насколько я тогда знала, были не прочь просто поразвлечься. Эмин относился ко мне иначе.
Одним словом, чтобы не растягивать рассказ о конфетно-букетном периоде, - я была на седьмом небе.
Трудности начались с того момента, как узнал брат…а за ним, естественно, и вся семья. Когда неожиданно выплыла правда о сущности Эмина.
Брат был в ужасе от моего выбора и кричал о том, что тот почти уголовник. Что постоянно попадает в различные переделки, которые вытекают в кровавые драки. Пару раз из-за таких потасовок несколько раненных парней умирали в больницах… Я не могла в это поверить. Со мной он был другим. Он даже плохого слова о ком-то не смел сказать рядом со мной.
Серьёзный скандал дома. Моё «заточение». Вот какая череда событий ждала меня.
Знаю, что сама виновата. Я скрыла всё от семьи. По неписаным законам, парень, который хочет общаться с девушкой, должен был сначала поговорить с её братом. Ну, или девушка могла сказать о том, что за ней пытаются ухаживать. Но каким образом я должна была сообщить о том, что происходит между мной и Эмином, если сама толком ничего не понимала? Мне было страшно. И очень стыдно. Первые чувства, неопытность, волнение…
Меня осуждали все - родители, бабушка с дедушкой, брат.
- Что за беда на нашу голову! - причитала бабуля, цокая языком.
Она любила произносить эту фразу, вкладывая в неё такой трагизм, что актеры театра Станиславского позавидовали бы ей в эти моменты. Папа вообще со мной не разговаривал. Дедушка держал нейтралитет, видимо, сжалившись, так как все вокруг нападали на меня. Ншан и мама давили больше всех. Брат контролировал каждый мой шаг с позволения родителей. Мама тоже постоянно звонила мне, чтобы узнать, где я, когда доберусь домой. Мне запретили ходить на секцию плавания. Я теперь была в настоящем заточении. Жизнь вдруг стала казаться мне тюрьмой. Это было невыносимо.
Эмин постоянно пытался со мной связаться, звонил с различных номеров, писал смс, которые я непременно стирала сразу же. Естественно, это тоже контролировалось. Причем, мне даже грозили, что сделают распечатку звонков, и если что-то не так - отберут и телефон. К счастью, я поводов не давала. Дома я не позволяла Эмину звонить или писать. Получается, наше общение длилось только в часы моей учебы…
Стоит ли объяснять, как изматывает такое нервное состояние? Я начала сходить с ума, понимая, что и первая, и вторая сторона в чем-то права. Семья - в том, что я слишком молода для таких отношений, что мой избранник мне не пара, а Эмин - в том, что это несправедливо, и любовь не имеет возраста, да и они не знают его так хорошо, чтобы позволять себе судить о чем-то. В конечном итоге я просто попросила его оставить меня в покое на время. Чего мне это стоило…только Бог знает.
Поверьте, я испытывала настолько глубокие чувства, что отказ от них казался мне своего рода приговором. А Эмин был так поражен моей просьбой, что обвинил меня в черствости. Даже стал сомневаться в моей любви. Это было чертовски обидно и больно. Мы окончательно прекратили общение. Я не хочу вдаваться в подробности о моих страданиях в те дни. Скажу только, что было очень тяжело. Ничего не хотелось делать, я даже не могла думать о своих факультативах, о подготовке к экзаменам. Чахла с каждым днем всё больше и больше. И в таком режиме прошло около трех месяцев…
Но наступил момент, когда мои мысли о любимом человеке ушли на второй план. Весной внезапно умерла бабушка. Это был такой удар…мы не могли прийти в себя. Я и Крис плакали днями напролет, потому что просто обожали её. Вся семья прибывала в отчаянии. Когда я видела слезы на глазах отца и деда, мне просто «срывало крышу». Ты стоишь перед лицом беды и впервые в своей жизни осознаешь, что такое смерть. Ты пересматриваешь свои взгляды, начинаешь ценить что-то больше, что-то - меньше. Какие-то мелочи разом забываются. Остается только понимание того, что всё в этой жизни временно…
В конце мая мне исполнилось 18. Естественно, мы не отмечали, я даже поздравления принимала с неохотой. Даже тени улыбки в этот день не было на моем лице. С совершеннолетием на меня свалилась тяжесть жизненных обстоятельств, к которым, как оказалось, я была не особо готова…
И внезапно через пару недель Эмин возвращается…
Мы в этот день сдавали выпускной экзамен по иностранному. Помню, что было очень жарко, мы с Крис по дороге к остановке зашли купить воды. Я даже не сообразила, как он появился передо мной, когда мы вышли из магазина. Просто стоял и смотрел в глаза, ничего не предпринимая.
- Поговоришь с ним? - тихо спросила меня Крис.
- Поговорю. - Прошептала я одними губами, потому что голос мой сел от волнения.
Сестра отошла. А он сделал пару шагов ко мне.
- Соболезную, маленькая…
Грудную клетку сдавило от боли. Прошло всего несколько недель после её смерти. И ещё это его «маленькая». Всё воспринималось слишком остро.
- Спасибо, Эмин.
- Гай, я знаю, что сейчас не время…но у меня больше нет сил быть на расстоянии.
Мы прошло под дерево, скрываясь от солнца и от лишних ушей.
Я не знала, что ответить. Он был прав в одном - сейчас не время.
- Я хотел быть рядом в эти тяжелые для тебя дни,
