Жить только тобой - Маринелли Кэрол
Алехандро наблюдал, как менялось выражение ее лица: с усталого на настороженное. А когда зажегся свет на сцене, она выпрямилась и широко раскрыла глаза, впервые увидев настоящее фламенко, и, казалось, позабыла о еде. Белая рубашка немного натянулась на груди, тем не менее, столь простой наряд был неуловимо красив.
Она прекрасна. Ее лицо выражало восторг. Возможно, ему стоило заставить себя посмотреть представление.
Но нет, Алехандро больше нравилось наблюдать за ней.
Поспешное путешествие в Херес оказалось очень долгим. В аэропорту ее встретили не София или ее муж, а мужчина с табличкой с ее именем. Он принес извинения от имени Софии и вручил конверт с запиской. София предлагала встретиться завтра, а сегодняшний вечер советовала Эмили провести в «Таберне», поужинать и познакомиться с этим местом. К тому же выступала Ева.
Эмили недоумевала, что бы это значило.
Она, безусловно, предпочла бы провести время в одиночестве. В квартире, которую ей показали. Но пришлось выйти. По работе ее ждет новая карьера. И не только. Она проголодалась. Долгожданное приключение. Пока не передумала, Эмили двинулась в «Таберну». Спросила столик на одного и заказала несколько закусок, рекомендованных официанткой. Деликатесы, не совсем соответствующие ее ненасытному аппетиту.
На сцене несколько парней тихо бренчали на гитарах, атмосфера была дружелюбной, но, в одиночестве поедая закуски, она чувствовала себя неловко и незащищено.
Эмили потянулась за фотоаппаратом и уже собралась уходить. Как вдруг случилось нечто волшебное. Шум в ресторане стих, сцена погрузилась во тьму. Эмили подняла глаза, но смогла разглядеть силуэт женщины в центре сцены с поднятой над головой рукой, другая рука медленно двигалась, делая нежные взмахи, будто жила собственной жизнью.
Она быстро догадалась, что это, должно быть, Ева. Исполнительница, выступление которой посоветовала посмотреть София. Та выглядела великолепно. Собранные черные кудри, красивый макияж, тонкая стройная шея. Платье ярко-желтого, как рапсовые поля летом, цвета. Ткань напоминала цветы, колышущиеся на ветру. Зачарованная Эмили выпрямилась, чтобы лучше рассмотреть Еву в медленном чувственном танце.
Ева отбивала ритм туфлями, хлопала в ладоши, которые издавали резкий звук. Музыканты начали подыгрывать.
Ева улыбалась, рычала и обнажала зубы, изображая каждую эмоцию, требуя, чтобы музыканты подхватывали ее настроение. Танцы их подначивали.
Эмили наблюдала, как тонкое тело Евы и ее сильные жесты очаровывали весь зал.
Стук туфель, грохот мужских ботинок, нарастающий звон гитар и ударных инструментов, казалось, приближали крещендо. Но нет, они продолжали.
Люди хлопали, словно поощряя Еву, выжимая из нее все соки. Но она не сдавалась, стремительно заполняя сцену. У Эмили возникло ощущение ливня, даже града. Словно она, пораженная этой силой, даже пыталась сопротивляться. И как так вышло, что она не знала об этом мире? Ей хотелось двигаться, танцевать, как некоторые посетители ресторана. Хотелось выкрикивать и подбадривать. Она заулыбалась, сделала глоток вина и в какой-то момент даже подняла бокал. В знак признательности.
Гипнотически, невероятно. Какая-то женщина подошла ближе к сцене. Эмили обернулась, и все будто замерло.
Ее остановил пристальный взгляд.
На мужчине был темный костюм. Как и на некоторых других посетителях. Правда, на них костюмы повседневные. А этот человек выглядел иначе. Галстук ослаблен, подбородок небрит. И все равно безупречно. А еще у него смелые темные глаза.
На Эмили никогда так не смотрели. Кстати, сейчас ей не показалось бы странным, если бы он подошел или поманил пальцем.
Музыка вернулась — да она и не прекращалась, — вернулись и чувства, будто в бокал налили слишком много, наполнили ее от бедер до низа живота. Приходилось сдерживаться. Просто потому, что она смутилась и защищалась от его жаркого взгляда. Но он заполнял ее чувства. Эмили ощущала, как наливается тяжестью грудь, а горло напрягается, чтобы просто сглотнуть.
Она скривила губы. И тут же возбудилась сильнее, чем когда-либо.
Она обмакнула в масло ломтик хлеба, притворяясь, что не чувствует пульса там, где его и быть не должно.
Удивительное дело — оказаться на публике и впервые возбудиться. Настолько сильно, чтобы захотелось убежать от нахлынувших неведомых чувств и напора незнакомого мужчины,
Эмили вернулась к фото.
И убежала.
«Mujeres»[5], - значилось на двери. Там же висела маленькая фотография женщины в платье для фламенко.
Слава богу, комната пуста. Естественно, все смотрят выступление Евы.
«Музыка сильно повлияла», — сказала себе Эмили, стоя в красивой дамской комнате с огромными зеркалами и бархатными креслами, словно это гардеробная. Эмили постояла мгновение, разглядывая свое отражение. Все те же черные брюки и тонкая рубашка, в которых она вышла из квартиры и уехала из Англии. И черные туфли-лодочки. Волосы собраны в хвост и спутаны, лицо, как всегда, не накрашено.
Но Эмили все равно покраснела. Губы порозовели, будто она их кусала. Соски просвечивают сквозь рубашку. Зрачки расширились, увлажнились глаза. Она почувствовала, будто что-то вырвалось на свободу.
«Должно быть, дело в музыке», — повторила она себе.
Конечно, в музыке.
Эмили пыталась вспомнить, в какую секунду все вдруг изменилось.
Когда погас свет?
Или когда люди начали хлопать?
Или когда послышался стук сапог?
Или когда они встретились взглядами?
Дверь распахнулась. Как ни странно, она ожидала, что войдет мужчина, с которым встретилась взглядом. Наверняка она просто плохо спала и страдала от смены часовых поясов. Изголодалась по сексу. При мысли об этом Эмили громко рассмеялась.
Странно, но смех не выглядел неуместным, потому что вошедшая молодая женщина тоже рассмеялась. Она села рядом с Эмили и поправила внушительный бюст.
— Ella es brillante, по? — «Красотка, да?»
— Да. — Эмили обрадовалась, что поняла сказанное, но не решилась ответить по-испански. — Никогда не видела ничего подобного.
— Она — лучшая. — Женщина посмотрела на прелестный бюст и, довольная декольте, достала из сумочки губную помаду. — Я хожу к ней на занятия.
— Правда?
— Иногда мы проводим тренировки здесь. Вы англичанка?
Эмили кивнула, чувствуя себя невероятно унылой рядом с этой красивой и уверенной в себе женщиной. — Меня зовут Стелла.
— Эмили.
— Приехали отдохнуть?
— По работе.
А будто бы приехала в поисках приключений.
Она включила здравый смысл.
— Черт! Извините. Я оставила на столе фотоаппарат.
— Конечно.
Выходя, Эмили почувствовала себя немного более собранной. Ева закончила выступление или взяла перерыв, музыка звучала тише, в помещении снова зажгли свет.
Ее место заняли. За столиком, рассчитанным на одного, теперь сидела беззаботная компания из четырех человек. Сумочки не было, хуже того, исчез фотоаппарат.
От собственной неосторожности ее на мгновение охватила паника. Потерять вещи в первую же ночь в Испании! Как вдруг она ощутила спокойствие. Тихую уверенность в том, что он не позволил бы этому случиться. Эмили взглянула в сторону незнакомца.
Ее вещи лежали на столе, где сидел он.
Странное спокойствие не покинуло ее, когда он легким движением головы подозвал ее к себе. Эмили подошла с той же легкостью.
Глава 3
— Эмили. — Он вежливо позвал ее по имени, к счастью не заметив ее удивления, поднялся ей навстречу. — София сказала, что ты приедешь.
Он жестом пригласил ее за стол, и до нее дошло, что это, должно быть, один из братьев Кармен.
— Алехандро, — представился он.
— Средний? — уточнила она.
— Разумный.
— Приятно слышать.
