Как все началось... - Мартон Сандра
Лара ушла. Никакой записки, никакого послания. Он даже не знал ее фамилии.
Она сбежала, когда он спал.
Слейд пришел в ярость. Он пытался убедить себя, что Лара вряд ли догадывалась, как ему хотелось большего, чем просто эта ночь, но его не покидало чувство, что… его использовали. Да, использовали. И теперь это вряд ли будет хорошим воспоминанием, обычная история… «Я застрял в Денвере, — скажет он дома, — и очутился в постели с ошеломительной малышкой. Мы развлекались пару деньков…»
Но он не рассказал об этом ни партнерам, ни братьям. И теперь, месяцы спустя, стоя у окна терминала, он удивлялся, почему до сих пор думает об этих двух днях и мечтает об этой женщине. Да, черт возьми, он мечтает о ней. О ее мягких, сладких губах и бездонных голубых глазах. Он почти физически ощущал ее в своих руках, вспоминал ее стоны, когда она садилась на него, обхватив ногами…
— Дамы и господа, мы рады сообщить, что все рейсы возобновлены.
Слейд очнулся и, поняв, как он далеко от нужного ему выхода, помчался к самолету.
Глава 2
Лара сидела у себя в кабинете, задумчиво смотрела на Балтиморскую гавань и пыталась убедить себя в том, что следующие два часа пройдут великолепно.
Она была во всеоружии, после почти двух недель подготовки. Она в тысячный раз просмотрела предложения по поводу зданий для нового квартала и нашла промахи, которые позволили бы ей убрать Слейда Бэрона из Балтимора и из ее жизни.
Слейд Бэрон. Как хорошо это имя подходило ему! Лара хмыкнула, дотянулась до кофе и поднесла его к губам. Не какой-нибудь Браун или Смит. Бэрон! Что-то средневековое, торжественное. Как раз для такого человека, как он.
Чашка задрожала у нее в пальцах. Лара прошептала какое-то короткое и емкое слово и опустила чашку. Кофе выплеснулся на костюм. Ей нужно собраться и пойти на эту встречу.
Она справится. И сделает все отлично. Да, именно так и будет. Лара легонько оттолкнулась от стола, откинулась на спинку кресла и на секунду зажмурилась. Затем встала и подошла к окну. Отсюда был отличный вид прямо на залив. «Угловой офис», — подумала она с легкой улыбкой. Она добивалась его долгих шесть лет, а теперь у нее было все, о чем можно было только мечтать: карьера, должность, очаровательный маленький домик и приятное соседство. И радость ее существования, центр всей ее жизни…
Запищал зуммер. Лара вернулась к столу и нажала кнопку.
— Да, Нэнси?
— Мисс Стивенc, звонил секретарь мистера Доббса. Самолет мистера Бэрона наконец приземлился. Он скоро появится здесь.
Лара почувствовала, как что-то сжимается у нее в животе. Она приложила пальцы к вискам: в голове было такое ощущение, будто кто-то долбит там отбойным молотком с самого утра.
— Спасибо, Нэнси. Пожалуйста, дай мне знать, когда начнется встреча.
— Конечно, мисс Стивенc.
Паника, казалось, вот-вот лишит ее рассудка. «Успокойся», — снова приказала она себе. Она сделала то, что должна была сделать, той ночью, несколько месяцев назад, в Денвере. И ни минуты не жалела об этом. Слейд просто был средством, и все. Просто средством, чтобы…
Его руки, сжимающие ее тело. Его рот, ласкающий ей губы. И как он был нежен после…
Лара вздрогнула и обхватила себя руками. Хватит романтики! Слейд получил то, чего хотел. Как и она.
Она рассеянно скользнула взглядом по потокам воды за окном. День выдался хмурый, небо затянуло тучами. Тогда тоже было ненастье… Лара закрыла глаза она не хочет вспоминать этот день…
День в Денвере.
Грязно-серое небо и снег, словно перья, выпавшие из вспоротой подушки. Зал ожидания денверского аэропорта и в нем она, Лара, как в западне. Ее нетерпение и раздражение.
Это был ее тридцатый день рождения, и праздновала она его самым идиотским образом.
Всю неделю дела валились из рук. Начиная с неприятностей на работе и кончая архивежливым намеком Тома на разрыв отношений. Разумеется, эти отношения иссякли не вдруг — перед обедом или, скажем, визитом в театр, но все равно было неприятно слушать заверения в том, какая она замечательная, умная, красивая. И все же…
Лара понимала, что Том прав. Она ничего не имела против мужчин. Ну, может, была немного холодна, отстранена, может, не относилась к сексу как к чему-то умопомрачительному, так что? Она все равно любила мужчин.
Другое дело — замужество. Лара не хотела быть ничьей женой. Уверенность в себе и независимость — вот ее девиз. Мужчина нарушает порядок, вносит хаос в жизнь женщины. И доказательство этому — ее мать и сестра. Быть незамужней куда лучше.
Она не хотела выходить замуж, но хотела… быть матерью. Лара поняла это еще подростком, когда зарабатывала деньги бэби-ситтером. Иметь детей для нее было больше, чем инстинкт, это была потребность сердца. Что-то в детях было неописуемо прекрасное: их невинность, как они доверяют тебе, как бескорыстно отдают тебе свою любовь и в ответ получают твою.
Лара многое отдала бы за это, но время убегало. Ей было тридцать, и она понимала, что шансов завести ребенка у нее столько же, сколько у эскимоса получить по голове кокосом, упавшим с пальмы. Тридцать — еще не старость, но иногда ей казалось, что она единственная женщина в этом мире, кому некого качать на руках. А те, у кого есть дети, уже моложе ее.
Она даже думала попросить кого-то, вроде Тома, сделать ее беременной и уйти из ее жизни, но потом по телевизору показали передачу о мужчине, который согласился на подобное. Пока не увидел своего сына. Он сразу изменил решение и захотел забрать ребенка.
«Если бы я с кем-нибудь познакомилась в баре, — говорила тогда девушка с покрасневшими от слез глазами, — и у него хватило бы мозгов, чтобы поддерживать беседу, я бы сделала то же самое, и не возникло бы таких проблем».
Лара думала обо всем этом в тот день в Денвере, пока ждала, когда кончится снегопад.
Шторм усиливался. Она взяла свой компьютер и чемоданчик, прошла в зал ожидания для пассажиров первого класса и нашла свободное кресло. Настроение было под стать погоде. Лара открыла компьютер и включила. Солитер идеально годился, чтобы забыть обо всем на свете, она могла играть в него до полной отключки.
Но компьютер не собирался запускаться — аккумулятор сдох. Это был последний удар. Лара мрачно смотрела на чертов механизм, еле сдерживаясь, чтобы не грохнуть его об пол, и вдруг услышала мягкий смех.
— А вот и ты, дорогая.
Она подняла голову. Перед ней стоял мужчина — высокий, некоторые женщины даже сочли бы его красивым. Однако Ларе было не до смеха. Она посмотрела на него так холодно, как только могла.
— Простите?
Похоже, недостаточно холодно. Он улыбнулся еще шире и послал многозначительный взгляд парню, который сидел рядом с ней. Лара удивленно приподняла брови: кажется, он привык добиваться своего. Сосед тоже удивился, но место уступил.
— Я твой спаситель, милочка, — сказал непрошеный гость. У него был мягкий акцент. Не южный, она знала южный выговор. Может, западный? Это объясняло его нелепые ковбойские ботинки.
— Я вам не милочка, — холодно ответила она. — Ты промахнулся, ковбой. Если эти ботинки сделаны для того, чтобы ходить, лучше доставь им это удовольствие.
Так это все и началось.
Потом он протянул руку и представился. Она поколебалась, но все же пожала его ладонь. А потом между ними пронесся легкий электрический разряд.
После они болтали о чем-то — легко и непринужденно, а Лара думала об этом разряде. Это было не статическое электричество, это был щекочущий зуд сексуального притяжения. Ей еще не приходилось чувствовать такого, но это не значило, что она была не способна распознать его.
А почему нет? Незнакомец по имени Слейд был, надо признаться, красивым.
Высокий, темноволосый, атлетически сложенный. Угольно-черные волосы, пепельного цвета глаза под длинными, черными ресницами. Правильный нос, четкая линия рта и волевой подбородок. А под костюмом угадывалось тело — о таком, наверное, мечтали все парни из тренажерного зала, куда она ходила. Незнакомец обладал чувством юмора и был умен.
