Трэйси Петерсон - Любит, не любит…

Ему удалось нанести ответный удар. Глаза Аманды вспыхнули голубым пламенем, она опустила голову. Затем вновь взглянула на Эдвина. Она мгновенно взяла себя в руки, собралась, и теперь ее лицо было похоже на маску.

— Ну, хорошо, Эдвин. Я буду советоваться с тобой по спорным вопросам и надеюсь, что ты будешь достаточно благоразумным, чтобы не запарывать мои предложения. Но это максимум, что я могу для тебя сделать.

— С каких это пор меня принимают за консультанта? — Феннесси пытался сделать свой гнев более очевидным, прибегнув к саркастическому тону.

Взглянув на Аманду, он понял, что ее не так-то просто уломать. Она была кем угодно, только не податливой дурочкой. Вновь некстати вмешался Майкл:

— Я уверен, что вы оба заинтересованы в процветании Дома Максфилда и будете свято блюсти его традиции.

— Ты действительно собираешься это делать? — Эдвин был уверен, что Аманда не пропустила его насмешки.

Она не стала отвечать. Взяв свою копию завещания, миссис Максфилд горделиво поднялась из-за стола.

— Думаю, мне пора возвращаться к гостям. Спасибо тебе, Майкл. — Затем, словно вспомнив, что здесь находится Эдвин, обронила: — Будь добр, дай мне знать, когда направишься назад в Канаду. Нам нужно будет еще раз переговорить.

Не оставив ему времени для ответа, она направилась к двери. Но молодой человек успел подскочить к выходу раньше нее и схватился за ручку, ожидая, пока Аманда подойдет.

Эдвин был не из тех, кто чувствовал себя с женщинами неуютно, но эта казалась совершенно не похожей на других. Когда-то он был страстно влюблен в жену своего опекуна и учителя, и разлука с ней превратилась для него в сущий ад. Но время помогло ему преодолеть кошмар юношеского безумия, и теперь Эдвин смотрел на эту ледяную красавицу незамутненным гипертрофированной чувственностью взором.

Да, Аманда, несомненно, умела влезть в душу, ее приказной голос жалил, как крапива. И он сгорал от желания связать ее и повесить вниз головой на каком-нибудь толстом суку. Стоя в позе победителя, оглядывающего своего врага, Эдвин молчаливо наблюдал за проявлением непомерной гордыни его поверженной богини любви. Однако он прекрасно понимал, что и сама миссис Максфилд пока что не принимает его всерьез. Вскинутый подбородок и надменный взгляд говорили о том, что она в душе смеется над ним. Всем своим видом Аманда старалась показать, что единственное чувство, которое он способен внушить ей, это презрение.

Самое ужасное, что, когда он открыл перед ней дверь и она ушла, он был готов согласиться с ее мнением.

Однако, несмотря ни на что, его собственные воззрения совершенно не изменились. Но это Эдвин понял уже позже, сидя в баре гостиницы «Бигль» и допивая третий стакан виски. Аманда была расстроена тем, что придется разделить с ним сладость управления компанией. Там, должно быть, крутится уже уйма денег. Ведь многие ученики мистера Максфилда оказались весьма талантливыми людьми, и часть доходов от их концертной деятельности уже не первый год шла на счета колледжа, давшего им путевку в жизнь.

Старичок Николас все же сохранил ясный ум до конца дней. Своим завещанием он убил сразу двух зайцев: обеспечил сохранность Дома Максфилда и приставил надежного охранника к вдове. И он правильно рассчитал, сделав ставку на Эдвина Феннесси.

Тень улыбки появилась на плотно сжатых губах молодого человека. Николас поражал всех своей творческой мощью, он был замечательным дирижером до тех пор, пока артрит не прервал его карьеру. И тогда он стал помогать молодым музыкантам получать свое место под солнцем, попутно заполняя пробелы в их обучении и делая неплохие деньги, проталкивая затем своих протеже на лучшие концертные площадки мира. Беря тридцать — тридцать пять учеников, он вел их около четырех лет, не щадя себя.

Многие мальчишки входили в его дом оборванные и голодные, месяц-другой не способные думать ни о чем другом, кроме еды. Но попадались уже взрослые ребята, освоившие музыкальную грамоту, но не имеющие возможности совершенствоваться и пробиваться на сцену из-за отсутствия денег.

Преподавательская деятельность настолько вдохновляла Николаса Максфилда, что болезнь, казалось, отступала, и он время от времени даже позволял себе становиться за дирижерский пульт, посещая с гастролями ту или иную страну. Но, как правило, делал он это не столько ради того, чтобы потешить свои амбиции. В его оркестре, как правило, находилась пара-тройка молодых перспективных музыкантов, которых он представлял капризной, избалованной виртуозным исполнительским мастерством публике.

И все было замечательно, пока Аманда не добавила в эту бочку меда свою маленькую, но вонючую ложечку дегтя. Она постепенно доводила мужа разговорами о том, что некоторые из его учеников приносят одни убытки и что бизнес может пойти прахом, если он не перестанет меценатствовать, А Николас не понимал ее расчетливости и излишней финансовой озабоченности. Его расстраивало желание жены заправлять всем самостоятельно и вести бизнес по-своему.

Эти разговоры всякий раз напоминали Николасу о его прошлом. Он вырос в благополучной семье, но отец однажды решил порвать со светскими раутами и прочей мишурой, которая мешала ему жить так, как хотелось. В результате Николас унаследовал огромное состояние и всегда говорил, что у него нет семьи, на которую он мог бы его потратить.

Эдвин постепенно стал для него самым близким человеком, несмотря на разногласия и расхождения во взглядах на многие вещи. Переживший годы жестокой нужды, практичный паренек мечтал сделать карьеру, продавая музыкальные инструменты и концертное оборудование. А мечтательный Николас желал, чтобы из юнца получился настоящий пианист. Впоследствии Эдвин был благодарен мистеру Максфилду за то огромное влияние, которое последний оказал на его жизнь.

Эдвин Феннесси позвонил миссис Максфилд два дня спустя. Они договорились, что встретятся в Кресроуде в половине одиннадцатого.

— Если, конечно, тебе, Эдвин, это подходит.

Он выдержал небольшую паузу.

— Вполне, — ответил он.

— Замечательно. Тогда я буду ждать. — Тон ее голоса был таким же шероховатым, как только что накрахмаленный, но не поглаженный воротничок. Она положила трубку прежде, чем он успел что-либо сказать еще.

Чертовка! Еще никто не вызывал в нем такого приступа ненависти. Он твердо решил, что «случайно» опоздает на полчаса.

Стрелки на его часах застыли на тридцати одной минуте одиннадцатого, когда Эдвин позвонил в дверь Аманды.

На сей раз он смотрел ей прямо в лицо, но это не помешало ему заметить, что открытый ворот ее блузки обнажает ложбинку между грудей, а синего материала шелковая юбка подчеркивает линию ягодиц и обтягивает их так сексуально, что Эдвин даже почувствовал знакомое приятное напряжение чуть ниже пупка.