Мой истинный дракон - Кая Север

Нужно как можно скорее покинуть этот дом, Кассар. И больше никогда сюда не возвращаться.

5. Роковая ночь

Чароит

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Я никогда не чувствовала себя более счастливой. Если бы я только знала, каким кошмаром обернется для меня последний вечер, в который, по традиции, молодая невеста прощается со своей семьей, матерью и сестрами, устраивая чаепитие с угощениями, танцами, росписью хной и примеркой нарядов… Что каждый подарок, который мне вручат, как символ того, что уже завтра я стану замужней женщиной, станет напоминать о боли, что настигнет меня в эту роковую ночь.

Мое сердце затрепетало, когда я увидела Натана, невесть как пробравшегося в дом. Ему ни в коем случае нельзя было видеть меня до свадьбы — так твердили традиции, но мы знали друг друга с детства, поэтому я безгранично ему доверяла.

Он же решил растоптать мое доверие и сердце, разбив их вдребезги.

Я умоляла его отпустить меня, но он все твердил, что я и так уже принадлежу ему. Что завтра я стану той, кто разрушит ему жизнь, и раз ему предстоит лишиться свободы, то он хотя бы вправе сам решать, где, когда и с кем он будет “развлекаться”. В том числе — и с собственной невестой. Он был сильно пьян… И, кажется, чем больше я сопротивлялась, тем сильнее его это распаляло и злило.

Я пообещала себе, что ни в коем случае не стану об этом молчать. И это оказалось моей второй роковой ошибкой за вечер.

Когда я вбежала в комнату, где собрались женщины обеих наших семей, моя будущая свекровь, ее дочери, мои сестры и мать, бесконечные кузины и тетушки, я думала, что встречу поддержку и понимание. Но они смотрели на меня — несчастную заплаканную девушку в порванном платье, с растрепанными волосами, синяками на запястьях — и видели черное пятно, нечто, недостойное существования, даже их взгляда в мою сторону.

До меня слишком медленно доходило, что теперь весь мир будет считать, будто я сама виновата в произошедшем.

Разумеется, разразился скандал. О судьбе Натана я не знала, да и слышать ничего о нем больше не хотела. С ним, по традиции, имел право разбираться лишь старший мужчина в их семье... Как и со мной. Я никогда еще не слышала от отца столько жестоких слов. И представить не могла, что он так просто откажется от меня за одну секунду.

Несмотря на кровавые раны в моей душе, в них продолжали всаживать острые кинжалы, проворачивая и оставляя болеть, хоть я и умоляла этого не делать и оставить меня в покое.

Даже мама смотрела на меня с немым укором и это убивало сильнее прочего.

— …Посмотри на своих сестер, Чароит, — со слезами на глазах говорила она мне, убаюкивая младшую, Доротею, — Посмотри на них… На Эрен, которой через несколько лет тоже выходить замуж. Как ты могла навлечь на них такой позор?

— Мама, я же ни в чем не виновата…  Я этого не хотела…

— Ты соблазнила мужчину перед свадьбой, Чароит, — голос матери дрогнул, — Такой позор ничем не смыть.

— Я этого не делала! — ох, сколько раз мне пришлось повторять это, но никто не желал слушать моих оправданий, — Я не делала этого, мама! Ты должна мне поверить!..

— А твой брат? Ты подумала о том, как твой поступок повлияет на его положение при дворе? Ты вообще думала хоть о ком-то, кроме себя?..

…Так мое детство оказалось уничтожено и растоптано буквально за одну ночь. Никто не слышал меня. Никому не было дела до моих слов. Все видели лишь одно — виновную женщину, которую обесчестил и бросил жених накануне свадьбы. И это грозило мне ужасными последствиями.

Отец сказал, чтобы я молилась всем богам о своей дальнейшей судьбе и просила их о прощении. Потому как если он не найдет мне жениха в ближайшее время — я отправлюсь в текие́¹.

Я же считала, что теперь мне лучше стать молчаливой адепткой в усыпальнице святых, до конца жизни посвятив себя молитвам и служению богам, чем оказаться отданной на растерзание очередному мужчине.

Два дня мне не дозволялось покидать спальни. Мне пришлось разодрать ладони в кровь, чтобы оттереть жесткой мочалкой следы от рисунков хной, что наносят невесте в вечер перед свадьбой. Свадебный саван, на вышивку которого я потратила месяцы, исколов себе все пальцы, отказываясь от сна, я сожгла в камине. Я неустанно молила богов, чтобы они забрали меня к себе, а если нет — пусть не допустят несправедливости снова сделать меня невестой.

Через два дня, глубоко за полночь, в мою комнату пришел отец. Это была наша последняя встреча. Увидев в его руках бумагу с огромной, кроваво-красной брачной печатью, я поняла, что мои молитвы не были услышаны.

Это бумага означала, что меня уже продали. Избавились, как от бракованного товара, даже не спросив моего согласия. Кто-то пожелал забрать меня, поставил подпись, и теперь у меня нет ни права выбора, ни голоса, ни вообще какой-либо воли.

Я стала черным пятном позора, который можно смыть, лишь вышвырнув из этого дома, силой увезя в другой, где мной целиком и полностью будет владеть тот, кто мгновенно позарился на обесчещенную девушку, от которой отвернулась даже родная мать.

Кто он? Настолько уродливый, старый, жестокий, такой, что ни одна, даже самая отчаявшаяся семья в здравом уме не пожелала с ним породниться?..

— Ты должна немедленно покинуть этот дом, — мне казалось, что мое сердце очерствело настолько, что его уже невозможно ранить, но словам отца это все же удается.

Я вскакиваю с кровати, думая, что ослышалась.

— Немедленно? Разве нельзя подождать до утра? Я должна попрощаться с сестрами… Брат приедет только с рассветом, я хотела…

— Ты теперь собственность своего мужа, Чароит, — тяжело не обратить внимание на отвращение в голосе отца, когда он произносит мое имя, — Он распорядился, чтобы тебя доставили к нему незамедлительно.__________¹ текие́ — то же, что и монастырь, как правило, усыпальница святых.

6. Жалость

— Д-доставили? Распорядился? — кажется, я начинаю терять голос. Горло перехватило, словно меня кто-то душил невидимыми тисками.

— Твои вещи