Барбара Воллес - Правило флирта

— Эй, вы куда? — окликнули ее у двери душевой комнаты. — Знак не видите? Душевые закрыты.

Не может быть! Софи повернулась — над дверью действительно висела табличка с надписью, что в связи с покрасочными работами душевые кабины сегодня закроют раньше обычного. И внизу вместо подписи: «Приносим извинения за доставленные неудобства».

Софи опустила голову. Вся в поту, уставшая и голодная, она стояла посреди коридора, и это притом, что дома ее ждало как минимум два часа работы. Но, по крайней мере, на этот раз кто-то принес ей свои извинения.

Она уже не удивилась, когда узнала, что в этот вечер поезда в метро следовали с увеличенным интервалом. Именно тогда, когда ей особенно хотелось домой. Когда долгожданный поезд все-таки пришел, ее буквально занесли внутрь и прижали щекой к стене. Кондиционер в метро, естественно, не работал. Здоровенный мужчина с двумя хозяйственными сумками навалился на нее сзади.

К тому моменту, когда Софи добралась до своей квартиры, все, о чем она могла думать, — это только горячая ванна. Скорей бы смыть с себя все это.

Дом, милый дом. Дэвид, как и все остальные, просто не мог понять, что это значит для нее. Потому что у них у всех всю жизнь был дом. Все они выросли в своих домах с нормальными родителям. А она по-прежнему не могла привыкнуть, что у нее теперь своя квартира. Да, ей всегда было где жить. Некоторые квартиры, в которых она жила, были шикарно обставлены, находились в престижных районах. Но ни в одной из них она не чувствовала себя дома. В тот день, когда ей одобрили ипотеку, сбылась мечта всей ее жизни. У нее появился свой дом. Никаких больше ежемесячных оплат владельцам, никаких переездов из одной квартиры в другую. Наконец-то можно все обставить как ей действительно хочется. Теперь она может выкрасить гостиную в зеленый, и никто ей ничего не скажет, потому что все это принадлежит ей.

Софи вздохнула, бросила на кровать спортивную сумку и направилась в душ. Настенная плитка заиграла белым и зеленым, когда она включила свет в ванной.

Когда она покупала эту квартиру, риелтор передал ей пожелание бывшей владелицы дома — она очень просила оставить в ванной и в коридоре люстры. В ее квартире, как ни в какой другой, царила атмосфера Европы девятнадцатого века, и миссис Фельдман очень просила сохранить ее, насколько это возможно.

Дэвид крутил пальцем у виска, настаивая на современном ремонте, но Софи не решалась. В модных журналах она видела фотографии того, что считается современным ремонтом. Ей не хотелось, чтобы ее квартира была такой. По большому счету ей и самой не хотелось здесь ничего менять. Этот дом выдержал проверку временем. Как и она сама.

Как бы то ни было, с ремонтом она не торопилась. Может быть, со временем.

А сейчас она разделась, залезла в ванну, задернула занавеску и повернула кран. Ничего не произошло.

Софи нахмурилась, закрыла и снова открыла кран.

Ничего.

Только не это. Этого просто не может быть. Кто-то перекрыл воду.

Нет, нет и еще раз нет! Ей хотелось кричать и топать ногами. Почему в ее квартире нет воды? Она что, опять пропустила какое-то объявление? Ей действительно хотелось кричать. Почему именно сегодня? Почему не завтра или, еще лучше, не в эти проклятые выходные?

Выходные. Конечно! Внезапная мысль мгновенно прояснила картину. Во всем виноват сосед со своей проклятой ванной.

Глава 2

— Пожалуйста, объясни мне, почему ты отказался, — раздался в трубке голос старшего брата. Грант отхлебнул из бутылки пиво. Большой настенный телевизор показывал бейсбольный матч команд Бостона и Нью-Йорка. Все его внимание было сейчас там. Что же касается Майка, то Грант примерно знал, что будет дальше.

— И какой смертный грех совершил клиент на этот раз? Выбрал неправильный цвет краски?

Как всегда, предсказуемо.

— Он хотел, чтобы все было современно, — ответил Грант.

— О да, — протянул Майк. — Не дай бог, если кому-то понравится современный дизайн.

— Это здание Фельдманов, понимаешь? Оригинал. Настоящий раритет. — Грант старался говорить спокойно. — Такие дома наперечет, а этот парень решил сносить внутренние стены и объединять комнаты.

— Тогда лучше подай на него в суд. Он ведь совершает преступление против человечества, — не унимался Майк.

Дело в том, что не так давно точно такое же преступление совершил сам Грант.

— Прости, что я тебе это говорю, братец, но в мире есть люди, которые хотят жить в условиях двадцать первого, а не девятнадцатого века.

В глубине души Грант это прекрасно понимал.

— Тогда пусть переезжают в другой дом, — сказал он. — Любой риелтор может предложить сотню квартир в новых домах. А памятники архитектуры разрушать не надо.

— Это говорит человек, который целиком переделал собственную квартиру.

— Я ничего не разрушал, я просто исправлял чужие ошибки. — Грант глотнул из бутылки. — Знал бы мой учитель по истории архитектуры о таких выходках, он бы последние волосы себе вырвал.

— Ох уж эти принципы, — протянул Майк. — Пойми, братец, с таким подходом тебе успеха не видать.

Ах да, успех. Главное слово в семейке Райт. Всегда быть лучшим. Черт подери, в двадцать семь лет Грант уже знал, что такое быть лучшим.

— Успех меня не интересует, — ответил он.

Майк в очередной раз вздохнул:

— А жить ты будешь на что? Или в университете ты прогулял лекцию о том, что такое прибыль? Чтобы жить, нужен хоть какой-то доход.

— У нас в институте не было экономики, — ответил Грант. На самом деле доход у него был. Как минимум от инвестиций. И Майку это было хорошо известно. — А если что, найду работу. Работа есть всегда.

— Работа есть далеко не всегда и совсем не для каждого. Когда останешься без копейки, на что ты будешь жить? Или ты думаешь, что женщины так и будут всю жизнь на тебя вешаться? Нет, братец, это тоже не вечно.

— Пока что жаловаться не приходилось.

В последнее время он предпочитал не смешивать отношения с женщинами и работу. Флиртовать с женщинами приятнее, когда это не имеет отношения к делам.

— Подумай о будущем, Грант.

Грант выпил еще пива и поморщился. То ли оттого, что команда Нью-Йорка играла слишком вяло, то ли ему наскучили нотации Майка. Впрочем, в их семье никогда не было взаимопонимания. Вся семья думала, что он просто не хочет работать.

— Складывается впечатление, — сказал Грант, — что вы с отцом тянете жребий, кто из вас следующий будет направлять меня на путь истинный. Странно, что Николь давно не звонила. Наверное, не успевает между пластическими операциями.

— Мы все хотим тебе добра, а тебе все равно. Раньше ты таким не был.