Маргарет Малькольм - Хозяин «Галеон-Хауса»

Но если Люк все-таки уйдет, в Сент-Финбаре не будет другого человека, кто сможет занять его место, кроме нее. К тому же они никогда не потерпят никого чужого. И вот теперь, когда Лео категорически настроен выгнать Люка и надежда Андреа близка к осуществлению, сюда приезжает еще один Тревейн! Лео охотно все доверит ему. Это приводило ее в ярость. Она ненавидела Саймона… Ненавидела так сильно, что, когда он приехал в «Галеон-Хаус», нервы Андреа, не верившей в свое самообладание, были натянуты как струна, а мозг полыхал, как в огне.

Он приехал из Лондона. Услышав шум подъезжающей к дому машины, Лео вышел навстречу.

Мадам предпочла принять внучатого племянника в длинной галерее, увешанной фамильными портретами. Она сидела во внушительном кресле, однажды послужившем троном самому кардиналу; ее белые волосы покрывал черный шарф из бесценного брабантского кружева, спускавшийся на черное шелковое платье, украшенное бриллиантовой брошью в виде сердца. В ушах старой леди и на тонких напряженных руках, покоящихся на подлокотниках кресла, сверкали бриллианты. Прямая царственная фигура.

В отличие от Мадам Андреа, стоявшая по правую руку от нее, была одета очень просто: белое льняное платье, незатейливые босоножки на низком каблуке. И только волосы, стянутые сзади черной лентой, пламенели в солнечных лучах, а глаза, сузившиеся в сомнении, граничившем с подозрением, были строгими и зелеными, как изумруды.

Они ждали в молчании, даже время, казалось, застыло в вечности. Затем дверь галереи открылась, и чары исчезли.

Двое мужчин медленно приблизились к огромному креслу — один покачивающейся походкой моряка, другой легкими, свободными шагами. И в первый раз ни одна из женщин не удостоила вниманием Лео. Оно было полностью отдано незнакомцу.

Саймон Тревейн был таким же высоким, как и Лео, но это только подчеркивало его худобу. Загорелое лицо и прямые черные волосы делали его совершенно незаметным на фоне рыжих Тревейнов.

«Почему он такой тощий, почти как бродячий котенок! — подумала презрительно Андреа и добавила себе, хотя и со странным чувством, что обманывается: — Мне нечего беспокоиться — вряд ли он будет полезен Лео».

— Мадам, могу я представить вам нашего родственника, Саймона Тревейна?

Голос Лео прогудел в ушах Андреа, как церемониальный барабан. Наблюдая за представшей перед ним живописной картиной, проницательный Лео слегка улыбнулся. Он слишком хорошо знал Мадам, чтобы не понять, что она заранее продумала эту внушительную сцену. Ей было любопытно посмотреть, какой эффект произведет такая встреча на незнакомого Тревейна, чтобы оценить его по тому, как он будет держаться с новым для себя окружением. Андреа тоже наблюдала затаив дыхание.

Мадам протянула руку, и от этого движения бриллианты засверкали на ее пальцах.

— Я очень рада познакомиться с вами, Саймон, — любезно сказала она.

На секунду Саймон встретился взглядом с ее блестящими и непостижимыми глазами, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Затем, вместо того чтобы просто пожать ее руку, он взял ее так, как часто делал это Лео, и галантно поднес к губам.

— Я очарован, Мадам, и рад, что я здесь, — серьезно ответил он.

Мадам улыбнулась и повернулась, чтобы представить ему Андреа.

— А это, — произнесла она с особым ударением, — ваша кузина Андреа.

«Но это он должен был быть представлен мне! — возмущенно подумала девушка. — Я же не ребенок!» И, доказывая это, протянула свою руку так, как это делала Мадам. Он должен увидеть, что она тоже ожидает от него почтительного отношения и галантности.

В следующую секунду Андреа почувствовала, как ее руку сжимают в сердечном, но самом простом рукопожатии.

— Как поживаете, кузина Андреа? — весело осведомился Саймон.

У Андреа от раздражения перехватило дыхание. Она резко вырвала руку. Немного опьяненная причудливой атмосферой барокко, которую Мадам умела так легко воссоздать, она хотела произвести впечатление на этого мужчину… а он просто посмеялся над ней! Она могла заметить это по легкой улыбке в уголках его губ и сети морщинок, появившихся вокруг глаз.

К счастью, больше никто, казалось, не заметил ее смущения. Саймон тут же отвернулся, чтобы ответить Мадам, нетерпеливо интересующейся новостями о его семье. Лео наклонился погладить Гилла, старого спаниеля, который всегда был рядом с Мадам.

— Только вы двое остались? Вы и ваша сестра? — опечаленно переспросила Мадам. — И ваша сестра замужем за иностранцем?

— За новозеландцем, — поправил Саймон. — Мы тоже уже новозеландцы.

— Ничего подобного! — Глаза Мадам негодующе сверкнули. — Хотя ваша ветвь семьи жила за границей три поколения, тем не менее вы родом из этих мест и ваше место здесь. Сент-Финбар, «Галеон-Хаус», море и опасность — все это часть вас, как часть каждого Тревейна…

«Как часть ее самой, Лео и меня», — подумала Андреа. Крылатые слова так взволновали ее, что на мгновение девушка забыла свою обиду.

Голос Мадам понизился до тихого, проникновенно-напевного, обладавшего почти гипнотической силой.

— Вы забудете все остальные места, которые до этого времени знали, — говорила она, устремив взгляд прямо перед собой, как будто вглядываясь в будущее. — Здесь будет центр всего, что вам дорого, и, когда вы его покинете, это покажется вам концом самой жизни.

Ее слова повисли в молчании, которое, казалось, объединило в себе прошлое, настоящее и будущее. Затем, разбивая вдребезги тишину, над домом с ревом пролетел самолет, и чары были разрушены. Мадам провела рукой по глазам, словно смахивая остатки грез.

— Вы, должно быть, думаете, что я выжившая из ума старуха, — заметила она, нерешительно улыбаясь Саймону. — Но бывают времена, когда ты ощущаешь, что… в общем… видишь намного дальше… — Она остановилась и покачала головой, как будто сама не совсем понимая, что означают эти слова.

— Я думаю, что вы оказали мне замечательный прием, Мадам, — тихо сказал Саймон. — Такой, которого я никогда не забуду. И я вполне могу поверить, что только здесь человек может обрести счастье… помимо всего прочего.

Лео засмеялся своим раскатистым добродушным смехом и хлопнул кузена по плечу.

— Мадам, в одно мгновение вам удалось превратить нашего родича в придворного льстеца, — заявил он весело.

Мадам ласково улыбнулась:

— Тебе следует показать Саймону наши места, Лео. — Это звучало не более чем предложение, но все знали, что это приказ. — Но помни! — Она предостерегающе подняла палец. — Никакого «Баклана» сегодня вечером! В честь приезда Саймона мы ужинаем семьей.