Бархатный сезон - Сергей Тарасов
– А Валя, одна будет сидеть?
– Ну сама же говорила, Миша по любому кого ни будь, приведёт, всем будет весело, не переживай.
Андрей с сыном искупались, собрались и нарядные вышли во двор отеля, оставив маму одну. Приняв душ, Катя промокнула волосы полотенцем, расчесала, высушила феном, накрасилась, надухарилась, разложила на кровати комплект нижнего белья чёрного цвета. Три девятьсот отвалила, подумала Катя, надела пояс для чулок, чулки натянула, пристегнула, сверху стринги, сегодня пригодиться именно такой порядок надевания комплекта. Грудь обрамила открытым бюстгальтером. Подошла к зеркалу, повертелась – Хороша чертовка! Сверху надела чёрное платье, чуть выше колен, белые бусы, часы, обулась в открытые красные туфли и пошла к выходу.
Андрей и Лёня, выйдя во двор отеля, направились в сторону кафе, и уже на полпути встретили Жору, которого так же заботливо выставили из номера, дабы не мешал наведению вечернего марафета.
– Доброго вечера вам, благородные мужи! – торжественно обратился он к отцу с сыном.
– И вам не хворать – ответил с улыбкой Андрей.
– Ну как обстановка?
– Хорошие новости, Мишка нашёлся!
– О, поздравляю, и где он? Я уже столько про него слышал, что мне кажется, будто мы знакомы.
– Щас познакомитесь, уверен, вы поладите. Наш с тобой обеденный вояж, принёс свои плоды. Он прочитал, записку, что мы оставили, и прислал ответ.
– Так и где он?
– В кафе сидит, ждёт нас, к ужину, телефон посеял.
– Ну, так не красиво же заставлять человека ждать?
– Абсолютно верно, в путь. Дамы подтянуться.
– Там много людей – сказал Лёня, показывая пальцем в сторону кафе.
У входа в кафе скопился народ. Все лавочки были заняты, люди стояли отдельными компаниями, курили, разговаривали, некоторые пили бутылочное пиво. По мере приближения, стала понятна причина такого поведения. Решётки у входа в зал кафе были опущены и преграждали проход.
– О! – сказал Андрей – я ещё днём обратил на них внимание, зачем такие решётки, у них чё там золотой запас?
– Наверное, уборку делают, после комплексного ужина, подготавливают зал. Так, а где тогда Миша.
– Внутри сидит, в записке сказано жду вас в кафе. Среди людей на улице я его не наблюдаю.
– А решётки?
– Ааа, этот везде влезет без мыла. Дал админу на лапу, и сидит на баре.
– Я кстати, поговорил с админом, взял нам беседку у реки, на завтра. Вон там с той стороны, за кафе.
– Сколько стоит?
– Три рубля, для гостей отеля.
– Давай раскидаем на троих, ты я и Миша, с каждого по рублю.
– Не возражаю. Завтра с утреца, замариную мясо.
– Надо ещё пиво найти, где тут у них разливное продают, а то мы разоримся, если на баре брать.
– За мясом утром поедим, там всё и найдём. Пятнадцать минут прошло за разговорами. Подошли жёны.
– Дамы вы прекрасны, мы в восхищении! – сказал Жора разглядывая женщин , и обнял Валю за талию.
– Андрей поцеловал Катю, Лёнька прижался к маме, взяв её за руку.
– Что там такое? – спросила Валентина, смотря по направлению кафе.
– Зал подготавливают – ответил Жора.
– А Миша где, тогда – Катя взглянула на Андрея
– Да, там, наверное, сидит на баре. Забашлял небось, чтоб не выгоняли во время уборки. Оттуда, скорее всего, нам маляву и прислал, каторжанин.
Заработали уличные динамики, и после недолгого шипения заиграла знакомая мелодия.
– Паромщик – утвердительно произнёс Жора – показывая вверх указательным пальцем.
– Упала ранняя звезда в полях прохлада, плывёт паром, поёт вода о чём-то рядом — запев подтвердила Алла Борисовна, его догадку.
– Во сколько у них начинает играть живая музыка? – спросила Валя.
– Ой, смотрите – Катя кивнула в сторону кафе – уже пускают. Решётки были подняты. Люди постепенно проходили в зал. Жора с Валей пошли вперёд, Катя, Лёня и Андрей семенили в числе последних.
– Разлук так много на земле, и разных судеб, надежду дарит на заре паромщик людям — провожала их песня, расплываясь по двору отеля.
Как только весь людской состав прошёл в зал, решётки с грохотом опустились.
– Это чё за чудеса – сказала испуганно Катя, оглянувшись. Люди идущие впереди остановились, движение застопорилось.
– Что там такое?
– Пойдём посмотрим – Андрей взял Катю за руку и стал пробираться сквозь толпу – Позвольте, разрешите пройти…
– Струится время без конца, у тихой рощи, венчает юные сердца седой паромщик — настаивала Алла Борисовна уже из внутренних динамиков кафе, песня покатилась, заполняя пустоту зала.
– Что за чёрт? Это, что шутка? Какого хрена? Где наш столик? – раздавались голоса из толпы. Пробравшись на первую линию, Андрей увидел абсолютно пустой зал, не было не столов, не стульев, не официантов, барная стойка было огорожена такой же решёткой как на входе.
– То берег левый нужен им, то берег правый, влюблённых много он один, у переправы.
Открылось окно выдачи готовых блюд, и в нём появился ПКМС (пулемёт Калашникова, модернизированный установленный на станке Степанова) за которым сидел шеф-повар в колпаке.
– Что там такое? – Катя пробралась к мужу, и остановилась с ним рядом в первом ряду, держа за руку сына, когда пулемёт заработал. Грохот выстрелов покатился по залу, дополняемый звоном, шелестом и приятным голосом Аллы Борисовны.
– Та-да, да-да. Та-да, да-да. Та-да, да-да-да…
Три пули прошили тело Андрея, и он, станцевав свой последний танец, рухнул на пол. Катя зарыдала, хватая ртом воздух, Лёня закричал во весь голос, пуля влетела ему в рот (что ни будь особенное, не из меню) разбив голову. Рядом по полу визжа каталась Валя, пулей отняло ей правую руку, Жора лежал в луже собственной крови. Машина работала исправно, послушно подчиняясь движениям оператора. Грохот, крики и визг царили в кафе. Люди с левой стороны кидались на решётки, справа пытались выпрыгнуть в реку, но шквал пулемётного огня умело прерывал их попытки. Первая пуля прошла насквозь, чуть выше паха, вторая и третья ударили в грудь, Катя дёрнулась и упала. В зале больше не было людей в положении стоя. Стрелок ещё секунды поработал по телам, короткими очередями, после чего пулемёт стих. В зал стали выходить «официанты», они открывали перила, преграждавшие путь к реке, подтягивали тела и сбрасывали их в воду.
– Упала ранняя звезда в полях прохлада, плывёт паром, поёт вода о чём то рядом.
Существо отпустило рукоять пулемёта, сняло поварской колпак, поёжилось на стуле и устало поглядело в воду реки, по которой уже плыли первые трупы. Бархатный сезон в самом
