Аннетт Бродерик - Отец-холостяк
Сьюзен взяла протянутую руку и тут же поняла, что ошибалась. Прикосновение этой горячей жесткой ладони словно током ее ударило. Приходилось признать, что Тони будет всегда пробуждать в ней чувства, над которыми она не властна.
– Я тоже рада видеть тебя, Тони, – ответила Сьюзен. – Принести что-нибудь выпить?
– Пожалуй. Виски с содовой, если можно. Обрадовавшись этой минутной передышке, Сьюзен повернулась к нему спиной и торопливо пошла к бару. Изо всех сил старалась она успокоить дрожащие руки. Тони не должен заметить, насколько она взволнованна.
В разговор вступил Стив, ничего не подозревающий о сложности их отношений.
– Я видел вас на прошлом чемпионате страны. Это было потрясающее зрелище.
Тони с улыбкой повернулся к мальчику.
– Спасибо, Стив.
Мальчик опустил голову, но через секунду с лукавой улыбкой вновь поднял глаза на Тони.
– Вам, наверное, так часто приходится это выслушивать, что уже надоело?
– Да, частенько, – признался Тони, – но ничего, это слышать всегда приятно.
Сьюзен вернулась с виски и указала Тони на один из диванов перед камином. Тони опустился на диван, Сьюзен села напротив, а Стив был так возбужден, что, не в силах усидеть на месте, расхаживал взад-вперед по гостиной.
Тони заметил большое фото, стоящее на каминной полке.
– Когда это вы снимались?
Сьюзен взглянула на фотокарточку: она, Майкл и Стив.
– Пять лет назад, – упавшим голосом ответила она.
Собственно, и не глядя, Сьюзен знала, что увидел Тони: Майкл улыбается в объектив, мягкие каштановые волосы зачесаны на косой пробор, в серых глазах – добродушная улыбка, он обнимает Сьюзен за плечи. Глаза у Сьюзен блестят, будто она с интересом слушает, что говорит фотограф. А Стив, пятилетний Стив, смотрит в камеру с лукавой улыбкой, и черные курчавые волосы спадают ему на лоб. Сьюзен выбрала это фото именно из-за выражения лица Стива. Его лукавые глазенки поблескивали, будто он видел что-то, скрытое ото всех остальных.
В действительности так оно и было. Как только щелкнул аппарат, фотограф сделал шаг назад, и раздался страшный визг: он наступил на кошку. Один Стив заметил, как кошка проснулась, соскочила со своего излюбленного местечка на кресле и стала вылизывать лапки прямо за спиной у фотографа.
Сьюзен нравилась эта карточка. Она выдавала неуемное жизнелюбие Стива.
– Я был страшно огорчен, узнав о Майкле. Но, когда эта грустная весть дошла до меня, было уже не успеть на похороны.
– Да, для всех нас это было страшным ударом. Мы и понятия не имели, что он так болен. – Сьюзен поднесла стакан к губам. – Он в течение двух последних лет играл в Лос-Анджелесском симфоническом оркестре, и все вроде было в порядке. А еще он работал над своими собственными сочинениями.
Ханна, грузная матрона неопределенного возраста, появилась в арке, отделявшей гостиную от столовой.
– Можно идти обедать, Сьюзен, – объявила она.
– Спасибо, Ханна. Я хочу познакомить вас с Тони. – Сьюзен подошла к экономке, стоявшей на пороге столовой. Обернувшись к Тони, она сказала: – Ханна Стиллинг. Тони Антонелли.
– Я уже слышала о вас, – улыбнулась Ханна. – С тех пор как Стив вернулся из школы, он ни о чем другом не говорит.
Ханна так и лучилась благожелательностью. Тони с удивлением отметил, что Сьюзен обращается с ней как с членом семьи, а не как с наемной прислугой. Что бы сказала на это ее матушка?
– Очень рад познакомиться с вами, Ханна. Вы давно тут, у Сьюзен?
– Да с тех пор, как родился Стив. Меня наняли присматривать за ним, пока Сьюзен была на занятиях.
Тони взглянул на Сьюзен. Почему она так напряженно наблюдает за ним? Боится, что он каким-нибудь неловким словом обидит Ханну? Смешно, если учесть его собственное происхождение.
– Ханна, здесь всего три прибора. Кто из нас останется сегодня без обеда? – улыбнулась Сьюзен.
– Я, – сказала Ханна, – я уже поела и хотела бы посмотреть одну телевизионную программу, которая начнется через несколько минут. Полагаю, вы сможете на этот раз без меня обойтись?
– Попробуем, хоть это и будет нелегко, – рассмеялась Сьюзен.
Тони никак не мог потом вспомнить, что они ели в тот вечер. Он много говорил. Рассказывал Стиву о всяческих проделках, в которых в детстве принимали участие и он, и родители Стива, а Сьюзен смеялась, возмущалась – чему он учит ребенка, тот и так страшный шалун.
Постепенно Стив перестал испытывать священный трепет перед Тони и даже стал осаждать его вопросами – о бейсболе, о некоторых известных игроках, о технике самой игры… Тони вскоре увидел, что мальчик вовсе не глуп и прекрасно разбирается в спорте. Первое его нисколько не удивило, но вот любовь к бейсболу… Хоть Майкл и Сьюзен во всем подражали ему, ни один из них не выказал ни интереса, ни способностей к спортивным играм.
Тони наблюдал, как Стив рассказывает матери что-то недавно увиденное по телевизору. Даже стороннему наблюдателю сразу бросалось в глаза, что Сьюзен с сыном очень близки. Интересно, а с отцом Стив тоже проводил много времени?
– А ты когда-нибудь был бойскаутом, Тони? – спросил Стив.
– Между прочим, был. А почему ты спрашиваешь?
Последовал спокойный, внешне небрежный ответ:
– Потому что я бойскаут, и у нас будет однодневный поход через пару недель. – Стив сверкнул глазами на мать, а потом вновь перевел взгляд на Тони. – Ты мог бы прийти как мой гость, если хочешь. Остальные ребята придут с отцами.
– Стивен! – Возмущенный голос Сьюзен так и зазвенел в столовой. Мальчик взглянул на нее просительно и в то же время упрямо.
– Ведь, если он не захочет, он всегда может отказаться, мама. Что тут такого?
Этого молодого человека не подомнет под себя клуша мать, подумал Тони.
– А когда именно намечается этот однодневный поход?
– В субботу, восемнадцатого. Мы встречаемся в семь утра у дома мистера Спенглера.
Стив не решался поднять глаза на Тони.
– Убеждена, что у Тони есть дела поважнее, чем ходить в однодневные походы, – вставила Сьюзен.
– Вовсе нет, – сказал Тони, растягивая слова, – похоже, это будет занятно. Считай, что мы договорились.
На мгновение Стив просто остолбенел. Даже в своих самых буйных мечтах он ни на секунду не допускал, что Тони и вправду согласится пойти с ним в поход. Он и сам не понимал, почему обратился к нему с этой просьбой. А теперь, получив согласие, Стив прямо не знал, что сказать. Наконец он выдавил из себя:
– Потрясающе! – и сделал большой глоток молока.
– Но ведь в бойскауты принимают с десяти лет. Или ты пока в подготовительной группе?
Стив удивленно поднял глаза.
– Почему это? Мне уже десять, и я настоящий бойскаут.
