Аннетт Бродерик - Отец-холостяк
Тони взял расческу и в очередной раз попытался придать своим непокорным черным завиткам хоть какое-то подобие прически. Но как только он зачесал их назад, они тут же вновь упали на лоб. Черт бы их побрал! Он отбросил расческу. Заметив, как блестят его глаза в зеркале, он с отвращением отвернулся. Волнуешься, что снова увидишь ее, кретин несчастный! Опять за старое!
Сьюзен Спенсер была единственной женщиной, на которой Тони хотел жениться. Он даже не помнил, когда впервые почувствовал, что влюблен в нее. Казалось, он любил ее от рождения и верил как дурак, что и она его любит. Он до сих пор помнил ту нестерпимую боль открытия, когда обнаружилось, что в свои семнадцать лет Сьюзен прекрасно знает, что ей нужно, и что нужен ей вовсе не он.
Сьюзен преподала ему ценный урок. За все одиннадцать лет, прошедшие с тех пор, как он понял, что все ее заверения в любви были ложью чистейшей воды, Тони ни разу не рискнул вновь попасться на удочку. Недостатка в женщинах у него не было, но ни на одной из них он и не думал жениться.
Хорошо еще, что мама так ничего и не узнала о его чувствах. Она частенько поговаривала о том времени, когда он женится, обзаведется собственным домом, семьей… И снова болезненно сжалось его сердце. Да, он хотел иметь детей… Они со Сьюзен часто мечтали, какая будет у них семья. Хотели иметь четверых детей, вспомнил он с легкой усмешкой. Будто они могли строить планы, будто все это хоть что-то значило! В жизни получилось все не так. Она просто дразнила и мучила его, пока Майкл не решил жениться на ней. Жаль, что он не раскусил ее сразу.
Интересно, как сейчас она выглядит? Ее сын сказал, что она юрист. Тони никак не мог представить себе Сьюзен в юридической конторе дающей консультации клиентам. А какая у нее теперь прическа? Он помнил копну золотистых волос, слегка выгоревших под жарким калифорнийским солнцем, спадающую крупными волнами ей на плечи. Правда, только когда ей удавалось ускользнуть от этого цербера, ее мамаши. В остальное же время Сьюзен носила скромные косички, уложенные корзиночкой вокруг головы.
А глаза… Неужели все такие же бирюзовые и ясные? Казалось, посмотришь в них, и взгляд проникает прямо в душу… А щеки – румяные, чуть тронутые загаром южного солнца. Даже ребенком Сьюзен была красавицей, а уж к шестнадцати годам Тони не мог смотреть на нее без волнения. А что толку? Ведь он был всего лишь сыном соседской экономки.
Правда, надо признать, ни Сьюзен, ни Майкл, пока они играли детьми, никогда не давали ему почувствовать эту разницу в социальном положении. Он был на три года старше Майкла, на четыре старше Сьюзен и всегда оказывался заводилой. А те двое смотрели на него снизу вверх. Тони усмехнулся собственным воспоминаниям. В течение многих лет он выдумывал всяческие затеи, и они с удовольствием присоединялись к нему, мужественно снося брань своих респектабельных родителей и неизменно готовые вновь и вновь принимать участие в его играх.
Тони очень горевал, когда четыре года назад узнал о смерти Майкла. Какая потеря! Майкл был вундеркиндом, гениальнейшим музыкантом. Может, именно поэтому они с Тони так и сблизились? Для остальных Майкл был просто чудаком. Тони же любил его как брата и был просто оглушен его внезапной кончиной. Умереть в двадцать четыре года от рака крови! Тони взглянул на свое отражение в зеркале. Странно, что именно Майкл, с его потрясающим музыкальным талантом, должен был умереть, тогда как он – совершенный плебей – здоров как бык.
Тони взял с кровати пиджак и попытался отогнать неприятные воспоминания. Даже теперь он не мог отделаться от чувства неравенства, которое преследовало его с детства. Благодаря многолетним обдуманным капиталовложениям он теперь был не беднее Мак-Кормиков или Спенсеров, но стоило ему вернуться в Санта-Барбару, и он вновь почувствовал себя сыном экономки Мак-Кормиков.
Тони вышел из номера и прошел к лифту. Он так и не понял, почему вообще согласился на этот обед. Во взгляде мальчика было что-то такое… Словом, он не мог ему отказать. Сегодня вечером он сделает последнюю свою прогулку в прошлое. И хватит. Впредь он не станет больше ни о чем вспоминать.
* * *Сьюзен Мак-Кормик не были свойственны душевные метания. Спокойная и уверенная в себе, она всегда принимала решение, все тщательно взвесив, но, уж приняв его, не тратила ни минуты на сомнения в правильности своего выбора. Вот почему она страшно смутилась, когда поняла, что не может решить, как одеться к обеду. Сначала она сказала себе, что оденется как для деловой встречи – в конце концов, этот обед только ради Стивена. Она выбрала строгий серый костюм и уже затягивала волосы в узел на затылке, когда Стив подошел к двери спальни.
– Мам, ну зачем ты оделась к обеду так, будто все еще сидишь у себя в консультации? – Он стоял в дверях, руки в карманах, на лице написано полнейшее отвращение. – Почему бы тебе не переодеться во что-нибудь нарядное?
Огорчение сына убедило Сьюзен.
И все же, облачившись в легкое розовое платье с пышной юбкой, Сьюзен совсем не была уверена в правильности своего выбора. А вдруг Тони решит, что это специально ради него она так вырядилась? С другой стороны, что тут дурного, если хочется выглядеть женственной и привлекательной? Она в нерешительности подошла к зеркалу. Может, все-таки лучше подобрать волосы, как она и собиралась вначале?
Раздался звонок. Сьюзен поняла, что не успеет переделать прическу. Тони уже здесь. Сьюзен поспешно сунула ноги в розовые лодочки на высоких каблуках. Она была невысокого роста, а сегодня вечером ей очень хотелось казаться высокой и стройной. Что касается последнего, то с этим, правда, нет проблем, вздохнула Сьюзен. Оторвавшись от зеркала, она спустилась в холл.
Тони с трудом узнал ее. Куда подевалась девчушка с блестящими глазами и легким загаром? Эта женщина была слишком бледна, слишком бестелесна. Может, она больна? От одного предположения у Тони сжалось сердце, и он сразу понял, как смешны все его благие намерения. Его чувства к Сьюзен всегда были слишком сильны, чтобы с ними бороться. И в этом смысле ничего не изменилось.
Он протянул руку.
– Рад тебя видеть, Сьюзен.
Сьюзен растерянно уставилась на него. Это не тот Тони Антонелли, каким она его представляла – в джинсах, кедах и тенниске. Не походил он и на того бейсболиста, чьи фотографии ей попадались в газетах. Сейчас Тони напоминал ей бизнесменов, с которыми она ежедневно сталкивалась по работе. И еще – он стал как-то больше и шире, чем ей помнилось. От мальчика, жившего в ее мечтах, и следа не осталось. Да, пожалуй, она не сможет окатить этого мужчину ледяной вежливостью, как собиралась. Пока она стояла, силясь примирить свои ожидания с реальностью, сердце бешено колотилось в груди.
