Дурья башка - Игорь Владимирович Марков
Миша стало обидно, он закрыл глаз и стёр красивый Танечкин образ из своей памяти.
Гонка вооружений шла полным ходом. Железный занавес между СССР и капиталистическим миром был крепок как никогда прежде. Ствольная артиллерия с массивными лафетами выходила из моды, и на её место в милитаристском дефиле всё чаще стали появляться высокие и стройные баллистические ракеты различных модификаций, дальности и мощностей. Армия, весь крещёный и некрещёный мир готовились к ракетно-ядерной войне.
Огневую штурмовую полосу готовили к ученьям.
Военврач Любовь Сергеевна разместила полевой медпункт в тени большой берёзы. Она сидела на складном стульчике и наблюдала, как сапёры под руководством капитана Рычагова разливают в бетонные канавки напалм из железных канистр и развешивают на бетонных столбах взрывпакеты.
С точки зрения архитектурного искусства ОШП не отличалась изысканностью форм. По замыслу проектировщика объект моделировал горящие развалины, оставшиеся после вражеской бомбардировки, и по сути являл собой нагромождение бетонных конструкций, по которым надо было бегать в противогазе и защитном костюме. Закопанные вертикально в землю плиты с пустыми оконными и дверными проёмами изображали стены домов, а бетонные столбики, к которым на время учений привязывали ветки, – горящий в ядерном пламени лес. Местами встречались огненные траншеи, через которые требовалось прыгать или бегать по мостикам. Самым сложным препятствием считалась потерна – длинный узкий проход между двумя бетонными стенами. На входе и выходе из потерны в глубоких ямках горел напалм. Огонь поднимался стеной и загораживал вход, а чёрный клубящийся дым заполнял коридор. Бежать приходилось наощупь.
– Ну как, Мишенька, готов к забегу? – Любовь Петровна имела звание майора медицинской службы и, видимо поэтому считала, что может всех младших офицеров дивизии, не зависимо от должности и возраста, называть ласкательными именами.
– Готов, Любовь Сергеевна. Всегда готов, как юный пионер, – ответил Михаил, который уже натянул защитный комплект и проверял противогазную маску – нет ли где дырок.
– Ну вы себя принижаете, товарищ капитан, – сказала она игриво. – Вы у нас по уровню подготовки – вполне уже комсомолец… А что у вас там, рассказывают, боец учудил?
– О чём это вы, товарищ военврач? Не понимаю. У меня отличное подразделение. Первое место в социалистическом соревновании на днях заняли…
– По прыжкам в яму?
– А… вы об этом…
– А о чём же ещё. Об этом, Мишенька, об этом… Я, когда услышала, ушам не поверила. Как он ещё жив-то остался…
К счастью в той истории никто не пострадал.
Новая ракета, которую они недавно получили и осваивали, имела одну приятную особенность. По регламенту некоторые её агрегаты и трубопроводы подлежали обезжириванию и периодической промывке спиртом. Таким образом искусственная монополия медиков и электронщиков на чистый алкоголь была разрушена.
Спирт строго учитывали и охраняли. Доступ к желанному продукту имели только особо доверенные и проверенные офицеры, через которых он частично и утекал для личных надобностей. Солдат срочной службы к спирту не подпускали. Для них действовал абсолютный сухой закон. Единственное место, где рядовые бойцы могли с ним мимолётно пересечься, – яма в лесу, куда сливали отработанную жидкость.
Рассказывали истории, что солдаты перед сливом тайно закапывали на дне ямы ведро, закрывали его чистой портянкой и присыпали сверху песком. А потом, ночью, выкапывали его обратно наполненное спиртом. Этого Михаил не замечал, но однажды видел собственными глазами, как во время слива из кустов выскочил боец, одетый, не смотря на летнюю погоду, в телогрейку, прыгнул вниз и погрузился в грязную ароматную лужу. Как он там не задохнулся, осталось загадкой. Но через несколько секунд, когда вата пропиталась спиртом, солдат вылез наверх и скрылся в лесу.
– А если бы кто-нибудь туда окурок бросил… – сказал Михаил и передёрнулся. – Представляете?..
– И подумать страшно, Мишенька… Вон вас зовут, кажется. Осторожнее там с огнём. Не спотыкайтесь и в ямы не падайте… И попрошу, без приключений.
Но, к сожалению, без приключений не получилось.
Вначале всё шло как положено. Бойцы сидели в укрытии, ожидая команды. Сапёры подорвали взрывпакеты. Бетонные развалины наполнились грохотом. Высунулись первые языки оранжевого пламени. Дверь блиндажа открылась, и Михаил подтолкнул сержанта вперёд. За ним с короткими промежутками побежали остальные. Напалм быстро разгорался. Повалил густой чёрный дым. Особенно много дыма, как и предполагалось, скопилось в потерне, куда его тянуло потоками горячего воздуха.
Перед входом в бетонный коридор образовалась небольшая пробка. Причиной тому были два смышлёных бойца. Проявив солдатскую смекалку, они не полезли в дымную черноту, а решили обойти препятствие стороной. Но не тут-то было… Специально для такого случая сбоку от потерны дежурил здоровенный сапёр с длинной палкой в руках. Орудуя ею, как чабан на пастбище, он погнал заблудших овец обратно к стаду, указывая правильное направление. Началась толкучка…
Основная группа бойцов уже преодолела полосу до конца. Они выбегали на солнечную полянку, рассаживались на зелёной траве, стаскивали противогазы и с удовольствием вдыхали чистый воздух, вытирая мокрые от пота лица вонючими резиновыми перчатками. А несколько отстающих продолжали крутились в дыму и пламени, не решаясь броситься в жерло рукотворного вулкана.
Настало время для решительных действий командира.
Миша вспомнил князя Болконского, бегущего с развёрнутым знаменем по Аустерлицкому полю «с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним», и оценив ситуацию, выскочил из блиндажа «навстречу своему Тулону». Масштаб сражения сильно не дотягивал до наполеоновского уровня, но капитан Рычагов обладал не меньшей отвагой и чувством ответственности за подчинённых, чем его предшественник. Подбежав к толкучке, он по одному стал выхватывать из неё солдат и подталкивать к входу в потерну. С помощью сапёра и его длинного шеста они быстро ликвидировали затор и переправили всех бойцов на другую сторону. Наконец Михаил остался один перед огнедышащим проходом.
Прошло уже достаточно много времени с начала учений. Напалм частично выгорел, и пламя не казалось таким сильным. Он ещё раз осмотрелся вокруг, убедился, что на этой стороне препятствия никого не осталось, и, демонстрируя подчинённым хладнокровную выдержку, неспешно шагнул в задымлённую галерею… Но тут же вылетел обратно…
Из дымной темноты прямо на него, размахивая горящими перчатками, выскочил перепуганный солдат. Плохо подогнанный противогаз сбился набок, круглые стёкла запотели. Бедняга успел наглотаться дыма и потерял ориентацию в пространстве. Возможно, на той стороне он упал и вляпался руками с огонь. Липкий напалм от притока чистого воздуха разгорелась с новой силой, что ещё больше напугало солдата. Не разбирая дороги, он пригнул голову вниз и, как бык на корриде, боднул своего командира прямо в грудь. Не ожидавший такого коварного нападения со стороны подчинённого, капитан покачнулся и столбом во весь рост рухнул на спину. По злому року траектория движения
