Мейси Ейтс - В оковах любви
Ярость вытеснила страх ответной реакции, страх перед мужской силой. Потому что сейчас самым слабым был Аден; и если Хлоя за него не заступится, никто больше не заступится.
— Интересно, — сказал Саид ледяным голосом. — В вашем личном деле говорится, что вы занимаетесь наукой; я ожидал больше сдержанности.
— А вы должны возглавлять страну — я ожидала, что вы лучше умеете вести переговоры, — парировала Хлоя. — Вы действительно считаете, что я позволю вот так забрать моего ребенка?
Саид выпрямился; его глаза снова стали черными и лишенными всяких эмоций.
— Это не ваш ребенок.
— Я знаю. Но я о нем заботилась. Я кормлю его грудью. — Сердце Хлои сжало отчаяние. — Вы не можете просто так его забрать.
— Вы должны были его отдать.
— Тамаре, — хрипло возразила она. — Я должна была отдать его матери, моей сестре; но ее нет. Я не знала, что делать, кому рассказать. А теперь вы… хотите забрать его у меня.
— Я не хочу забирать его у вас, — ответил Саид жестко. — Я должен сделать то, что лучше для Аттара. Аден — не ваш сын, и здесь ему не место.
— Тогда позвольте мне поехать в Аттар.
— И раскрыть тайну, которую Рашид так старался скрыть?
— Нет. — Хлоя помотала головой. — Нет… Я могла бы быть его… няней.
— Шестнадцать лет? Пока он не станет совершеннолетним?
Она не могла провести шестнадцать лет в Аттаре. У нее есть жизнь в США. Друзья, учеба. Должность преподавателя, которую она должна была занять с осени. Достаточно просто отучить ребенка от груди. Другого выбора не было — только закончить все сейчас; но Хлоя не могла этого сделать.
— Нет, — покачала она головой. — Но… если бы он мог побыть со мной еще несколько месяцев. Шесть месяцев. — Она не знала, почему назвала именно эту цифру; просто ей требовалось время. На то, чтобы осознать все, что с ней произошло. На то, чтобы удержать Адена, хотя ей следовало его отпустить.
Она двинулась в комнату Адена, но Саид поймал ее за руку.
— Скажите мне, — жестко сказал он, — только честно. Вы были просто суррогатной матерью? Между вами и моим братом ничего не было?
— Ничего.
— Мне нужно знать, потому что сюрпризов и скандалов быть не должно.
— Рашид любил Тамару. Он бы никогда…
Саид кивнул:
— Это правда. Но я видел, что могут делать мужчины — бездумные поступки, которые причиняют всем боль; и даже он мог быть способен на это. Все способны на зло.
Хлоя видела зло, которое творили мужчины. Жесткая хватка пальцев Саида напоминала ей об этом.
— Даже вы?
— Все способны на зло, — повторил он.
— Ваш брат такого не совершал. Не со мной. — Сама мысль была бы смешной, если бы Саид не был так серьезен. — Я это сделала ради Тамары. Она моя семья. А теперь моя семья — Аден.
Саид отпустил ее.
— Хорошо. Я должен предотвратить любые сложности.
Гнев вспыхнул снова, освобождая Хлою от душившей ее беспомощности.
— Я тоже, но почему-то сейчас у меня сплошные сложности.
— Я могу избавить вас от них, — сказал Саид холодным бескомпромиссным голосом. — И ваша жизнь станет такой, как раньше.
— Боль вы тоже заберете? — огрызнулась она. — Заставите меня забыть, что я выносила и родила ребенка? Что я заботилась о нем первые шесть недель его жизни? Заставите забыть его?
— В Аттаре у него будет все. Мы удовлетворим все его нужды и желания. Такие решения нельзя принимать эмоционально, только логически.
Логика всегда ее успокаивала. Факты и рассудок провели ее через хаос детства. Но здесь логика победить не могла. Впервые ее сердце говорило громче разума.
— Вы будете его любить? — спросила она.
Взгляд Саида был холоден.
— Я умру за него.
— Это не одно и то же.
— Но только такое обещание я могу дать.
Мужчины… мужчины и их обещания. Хлоя всю жизнь старалась их избегать. Она видела, как мужчины нарушают обещания снова и снова, и, став взрослой, решила никогда на них не полагаться. Но это обещание — клятва — исходило как будто из глубины души Саида, и она не могла сомневаться в нем.
— Он мой король. Наследник трона Аттара. Я верен ему, как своему будущему вождю и как члену своей семьи.
— Он ребенок, — с трудом произнесла Хлоя. — Сейчас важно именно это.
— Я знаю, — сказал Саид. — Но он никогда не будет таким же, как другие дети. Он призван править; это часть его сущности. Он рожден для этого. Всем нам приходится нести в жизни свою ношу, — продолжил он. — У каждого есть предназначение. У него — такое.
— Но… но… — Отчаяние сжало Хлою в своих когтях. Она глубоко вздохнула и попыталась найти в памяти информацию, которую смогла бы использовать. — Я понимаю, что он наследник, но сейчас он — ребенок. Если вы его заберете у меня, у человека, который о нем заботится, это причинит ему вред. О нем будут заботиться наемные слуги?
Саид пожал широкими плечами:
— Конечно.
Он сам не собирался в этом участвовать, не лично. Хотя он готов умереть за племянника, но не готов менять ему подгузники.
— Я не специалист в развитии детей и в биологии в целом, но знаю — было много исследований ранних месяцев жизни, и все показали, что они крайне важны для эмоционального благополучия человека. Если не уделить ему сейчас должное внимание, в будущем он может не суметь образовывать привязанность к другим людям.
Саид смерил ее непроницаемым взглядом:
— В это я могу поверить.
— Вы же не хотите такого для правителя?
— Разумеется, нет, — резко сказал он.
— Я… я о нем заботилась… — У Хлои сжималось горло. — Кормила грудью. Что, по-вашему, с ним будет, если его со мной разлучить? Я его единственный источник стабильности.
— А что, по-вашему, делает с его душой то, как он сейчас плачет? — жестко спросил Саид.
Хлоя протиснулась мимо него, подошла к колыбельке, наклонилась и бережно взяла ребенка на руки. Она до сих пор нервничала каждый раз, боясь, что неправильно поддерживает его головку.
Саид смотрел, как Хлоя прижимает ребенка к себе, надежно, но нежно обвивая его руками. Ее синие глаза были широко раскрыты, губы сжаты в твердую линию, выдавая страх и сосредоточенность.
От этого зрелища у него в груди появилась тяжесть, из-за которой стало трудно дышать. Дискомфорт Хлои был очевиден, как и то, что она не хотела этим заниматься, или, по крайней мере, что ей это не нравилось. Однако она чувствовала необходимость биться за свое место в жизни Адена. Заботилась о нем, защищала с самого рождения.
Саид понимал, что такое верность и честь; потребность защищать других ценой собственных благ. Все это он увидел на лице Хлои.
