Сьюзен Мейер - Счастливого Рождества!

Кассандра поиграла с девочкой не больше часа, и та начала зевать. Одев Кэнди в желтую фланелевую ночную рубашку, она уложила ее в кроватку. После чего, не находя, чем заняться, принялась беспокойно слоняться по комнате. Она взбила подушки, попыталась читать, наконец отправилась под душ, чтобы хоть чем-то занять себя.

Ирония судьбы в том, что это ее последняя ночь перед свадьбой. Кассандра не нервничала, не чувствовала радостного возбуждения – вообще ничего не чувствовала. Хоть свадьба и не была настоящей, до вчерашнего дня молодая женщина испытывала приливы и спады разнообразных эмоций, подобные тем, какие, по ее представлению, должна была бы испытывать настоящая невеста, но сегодня, убедившись, что Гейб не любит ее, Кассандра ощущала лишь пустоту в душе.

Укутавшись в махровый халат, Кассандра вышла из ванной и в это время кто-то постучал в дверь. Решив, что это ее матери захотелось перед сном взглянуть на внучку, она открыла.

– Привет, – дрогнувшим голосом сказал Гейб.

– Добрый вечер, – шепнула Кассандра.

– Слушай, мне по-прежнему кажется, что нам с тобой необходимо поговорить.

Она покачала головой.

– Кэнди уже спит.

– Тогда пошли ко мне.

– Гейб, позволь мне хоть эту ночь побыть одной. С завтрашнего дня нам придется целую неделю жить в одной комнате, так как все будут считать нас супругами. Тогда и поговорим.

– Нет, нам нужно поговорить сейчас.

– Читай по моим губам. Сейчас мы не можем разговаривать. В этой комнате спит Кэнди. Но даже если бы мне захотелось поговорить с тобой где-нибудь в другом месте, я не могу. Я в халате.

– Здесь же есть ванная, – ласково произнес Гейб, судя по всему довольный тем, что додумался до этого. – Мы закроем за собой дверь.

Образованно схватив Кассандру за руку, Гейб, словно это было совершенно естественно, потащил ее в ванную. Когда они очутились внутри, он закрыл за собой дверь.

– Я не могу понять, что случилось у нас с тобой вчера ночью, – без обиняков начал он.

– Я, Гейб, не намерена объяснять это тебе.

– Насчет физического влечения мне все ясно, – сказал Гейб.

– Если я правильно помню, только это между нами и было.

– Нет, неправда, – запальчиво возразил Гейб. – Дело далеко не ограничивается только этим. Во-первых, завтра мы женимся. Не по-настоящему, это лишь часть нашего соглашения. Мои родные будут ждать, что все оставшееся время, которое ты погостишь здесь, мы будем спать вместе. Сможем ли мы лежать в одной кровати и не заниматься любовью?

Кассандра гордо вскинула голову.

– Я уверена, что смогу!

– Почему ты так уверена? – спросил он, принимаясь шагать по ванной комнате.

Все еще в черном костюме и белой сорочке с пестрым галстуком – так он оделся к ужину, – Гейб выглядел совершенно неуместно в этой комнатушке, типично женской, выдержанной в нежных бело-розовых тонах.

Мысли об этом помогли ей удержаться от вспышки. Но тон Гейба делал оскорбительным его совершенно невинный вопрос.

– Насколько я понимаю, ты в себе не уверен.

Стремительно обернувшись к ней, Гейб едва не своротил розовую раковину.

– В чем это я не уверен?

– В том, что ты сможешь просто спать со мной.

Гейб чувствовал, что задыхается. Вот он здесь, в крохотной ванной комнате, один на один с одетой в белый халат женщиной, пахнущей так, словно она только что искупалась в солнечных лучах; и он готов поставить последний доллар, что под этой толстой мягкой фланелью у нее ни черта нет.

Стоп, стоп! Что за мысли!

– Я смогу спать с тобой, – сказал он, сделав глубокий вдох. – Меня беспокоит, что мы вряд ли сможем относиться друг к другу как раньше, когда вернемся домой.

– Не возникнет никаких затруднений, – сказала Кассандра, сплетая руки на груди и не отрывая от него взгляда.

У Гейба на лбу выступили капельки пота, галстук душил его. Он ослабил узел.

– Кассандра, – начал Гейб, решив зайти с другой стороны. – Я не смогу относиться к тебе как раньше, когда мы вернемся домой.

Кассандра улыбнулась. Уголки ее восхитительных губ приподнялись, на щеках цвета персика со сливками обозначились ямочки.

– Гейб, тебя беспокоит, что больше не удастся включать музыку на полную громкость – так, что можно разбудить впавших в зимнюю спячку медведей, – ибо теперь тебе известно о существовании Кэнди? Или ты гадаешь, сможем ли мы ограничиваться пустыми улыбками, встречаясь на лестничной площадке?

– Ни то, ни другое, – поспешил возразить Гейб и вздохнул. – Точнее – и то, и другое.

– Если я правильно понимаю, – рассмеялась Кассандра, – ты злишься на меня потому, что я тебе нравлюсь.

– Я злюсь на тебя вовсе не потому, что ты мне нравишься, – промямлил Гейб, крутя в руках флакон одеколона, который взял с полочки у зеркала. – Я злюсь потому, что все вышло не так, как мы рассчитывали.

– Если тебе так будет легче, я закричу на тебя в ту самую секунду, как мы переступим порог твоего дома.

– Это тебе не удастся. Мы приедем не вместе. Ты поедешь на своей машине. Я – на своей. Приземлившись в аэропорту, мы сразу же разойдемся в разные стороны.

Кассандра не стала утруждать себя напоминанием, что ее машина в ремонте. Она была слишком поглощена размышлениями о том, что она расслышала в голосе Гейба. Честное слово, похоже, он огорчен близким концом спектакля. Потому и злится. Его не радует мысль о предстоящем расставании. Но он не хочет испытывать к ней какие-либо чувства. Что ж, Кассандра его прекрасно понимает. Она тоже не хотела влюбляться в него, но так случилось. Она любит его. К несчастью, Гейб не может сказать то же самое.

– Знаешь, тебе лучше уйти, – прошептала Кассандра, открывая дверь ванной.

Гейб почесал затылок.

– Но, мне кажется, мы не уладили наш вопрос.

Кассандра покачала головой.

– Гейб, уладить нам ничего не удастся. Заключая сделку, мы открылись друг перед другом, позволив себе сблизиться. Теперь же расхлебываем последствия.

Гейб посмотрел ей в глаза.

– Все так просто?

Кассандра не дрогнула под его взглядом.

– Для меня – да.

Всю ночь Кассандра крутилась и ворочалась в постели. Когда она наконец встала, обед уже закончился и Кэнди уложили спать.

Утром кто-то, осторожно войдя в комнату, одел девочку и забрал ее вниз; потом ее снова принесли и уложили в кроватку.

Кассандра как ни в чем не бывало приняла душ, оделась и собралась спускаться вниз, но у самой двери вдруг застыла.

Она не сможет спуститься. Она просто не в силах видеть всю эту суматоху. Сегодня канун Рождества – и вечером свадьба. Потом еще несколько дней – и полтора года можно не беспокоиться о плате за квартиру.