Марта Поллок - Богиня из офиса

— Никогда не слышал большей глупости! — Его глаза сверкали. — Я же сказал, что люблю тебя, и ты ответила, что любишь меня. Что может быть реальнее?

— Но ты думал, что мы женаты!

Выражение его лица смягчилось.

— И ты решила, что я не захочу тебя, когда вспомню, что это не так? — Он подошел ближе и запустил пальцы в ее темные шелковистые волосы. Его голос стал тише. — И моя маленькая нереида собралась и уехала?

— У меня не было другого выхода, — повторила она, смахивая слезы. — До аварии единственное, чего ты точно не хотел, — это быть женатым. Ты настаивал, чтобы я вернула ребенка Дортсману, и обвинил меня в том, что я пытаюсь заманить тебя в ловушку.

— Это происходило до того, как в меня вбили немного здравого смысла. — Он вдруг усмехнулся. — Буквально.

— Не шути так! — Габриель содрогнулась. — Ужасно было видеть, как ты лежишь в больнице без сознания!

— Что возвращает нас к понятной лишь посвященным теории избирательной амнезии. Мой внутренний конфликт — это война с самим собой из-за тебя, детка. Ты была всем, чего я хотел, всем, что мне было нужно.

— И всем, чего ты избегал всю свою сознательную жизнь, — закончила она, поднимая на него огромные темные глаза.

Габриель обвила его руками и прижалась к нему.

— Я был идиотом, а удар по голове дал мне шанс узнать, как чудесно быть твоим мужем и отцом Джейн. — Его руки крепко сжали ее, словно успокаивая. Его губы, теплые, нежные, ласкали ее виски и шею. Это было настоящее блаженство. — Выходи за меня замуж, я хочу заменить это фальшивое кольцо настоящим. Я хочу любить тебя и быть с тобой до конца жизни. — Он улыбнулся, глядя ей в глаза. — Я хочу смеяться с тобой, просыпаться рядом с тобой, ездить на эти глупые пикники… Господи, спаси меня! Скажи «да»!

— Да! О да, Александр! — Она улыбалась ему сквозь слезы. — Это как чудесный сон, превращающийся в явь! Я так люблю тебя! Я хочу быть твоей женой, растить наших детей…

— Но мы должны пожениться немедленно, поскольку у нас уже есть первенец. — Александр вмиг посерьезнел. — Габриель, мы должны удочерить Джейн по всем правилам.

— Нам ведь не придется отдавать ее?

— Нет, милая, не придется. — Он снова улыбнулся. — Мой отец уже принял все необходимые меры. У нас есть первоклассный и высоконравственный адвокат.

— Что возвращает нас к вопросу о Дортсмане, — вздохнула Габриель.

— Я все рассказал отцу о его деятельности. Он бы потрясен и тут же позвонил старому приятелю. С этого дня тот прекращает заниматься своим полупреступным бизнесом. У отца есть люди, которые проследят за этим.

— Значит, в конце концов с мошенничеством Дортсмана покончено, — задумчиво сказала Габриель. — Темой газетной публикации он не станет, но и детей продавать больше не будет. Он сильно зол на нас?

— Да нет. Грегори не дурак. Он знает, лучше быть другом Колфилдов, чем их врагом.

— Колфилдов… — тихо повторила она. — Ты наконец примирился с отцом, своим настоящим отцом. Я так рада за вас обоих, Александр.

— Я еще не решил, прибавлять ли к своей фамилии Колфилд или остаться Холидеем. Ты что предпочитаешь?

Габриель улыбнулась.

— Чтобы ты сам принял решение.

— Я хочу принять пост в «Колфилд инкорпорейтед», предложенный отцом. Если не получится, найду какую-нибудь другую работу — в качестве адвоката, — подчеркнул он.

— Твои денечки свободного искателя фактов закончились?

— Конечно. Мне нужно содержать жену и ребенка. — Он нежно погладил Габриель по животу. — Может, и не одного. Я хочу, чтобы ты забеременела, — признался он. — И собираюсь продолжать в том же духе.

— Мне кажется или я действительно слышу, как захлопывается дверца столь ненавистной тебе прежде клетки? — рассмеялась она.

— Нет, милая, совсем наоборот. Ты освободила меня из плена одиночества и сомнений.

— Я так сильно люблю тебя, Александр. — Ее глаза были полны любви.

Вместо ответа он приник губами к ее рту. Больше не будет расставаний, не будет прощаний. Они неразлучны. Навсегда.