Бетти Нилс - Это судьба

Хьюго молчал, пока они поднимались по ступенькам к входной двери. И Сара была этому рада, так как она немного разочаровалась. Судя по внешнему виду дома, можно было предположить, что он набит отвратительной викторианской мебелью и красным плюшем. Их впустила старая служанка, которая довольно долго приветствовала Хьюго. Без сомнения, свою порцию приветствий получила бы и Сара, если бы они могли понимать друг друга. Поэтому та ограничилась лишь чрезвычайно длинным словом на родном языке и похлопала Сару по руке. Хьюго негромко перевел:

— Мьен поздравляет нас, — и с удовольствием услышал, как Сара осторожно выговаривает «Dank je».

Мьен выглядела довольной, распахивая дверь в холл и пропуская их вперед. Сара, ошеломленная, остановилась и не сдержала удивленного восклицания. Она полностью ошибалась. Дом был вовсе не в викторианском стиле, а в староголландском: повсюду черно-белые плитки, резные перила, деревянные панели в человеческий рост и белые оштукатуренные стены. Огромные дельфтские блюда на стенах чередовались с фамильными портретами. Вдоль стен стояли разнообразные столики, а у огромного каменного камина — несколько кресел в стиле эпохи Вильгельма и Марии.

— Довольно неожиданно? — поинтересовался сзади Хьюго. — Мой предок, который построил этот дом, владел целым флотом в Вест-Индии, где сколотил порядочное состояние. Он годами собирал эту коллекцию мебели, не расставаясь и с той мебелью, что досталась ему от предков. Так что дом немного похож на музей. Но он очень уютный, заметь, и если ты родился здесь, как я, то любишь этот дом всем сердцем.

Они пересекли холл, и Мьен распахнула дверь, ведущую, как полагала Сара, в гостиную. Она успела заметить, что это большая и просторная комната с огромными окнами и задрапированными длинными занавесями и что стены обиты деревянными белыми панелями, украшенными золотыми листочками. Хьюго мягко подтолкнул ее к мраморному камину, по бокам которого стояли два огромных мягких дивана и несколько уютных стульев. Им навстречу поднялись Минхеер и Мевроув ван Элвен и приветствовали Сару так тепло, что та мгновенно почувствовала себя как дома.

Они обедали в столовой, которая, по мнению Сары, была обставлена в стиле французской империи: тяжелые стулья обиты кожей, стол изысканно элегантен. Она не была совсем уверена, что это ее стиль, но в любом случае это не могло помешать ее прекрасному аппетиту. Сара немного нервничала при мысли о семье Хьюго, но сейчас полностью забыла о своих переживаниях. Было странно и немного тревожно наблюдать за Хьюго в этом новом окружении. В больнице он выглядел отстраненным и компетентным, по крайней мере, таким он казался ей все те годы, пока она работала с ним. Сара выполняла его просьбы, не задумываясь, и редко размышляла о нем как о человеке… но теперь, когда она любила его, она жаждала узнать о нем как можно больше.

После ленча Хьюго с отцом удалились в кабинет обсудить то, что его мать назвала семейными делами, но с ними будет покончено за несколько минут, сообщила она Саре, начиная экскурсию по дому, — чтобы посвятить все время приятным разговорам об их общей страсти — медицине.

Когда они поднимались по ступеням, ее свекровь любезно сказала:

— Мы так рады приветствовать тебя в нашей семье, Сара. Ты так подходишь Хьюго! Ты разбираешься в его работе и можешь помочь ему в случае необходимости. Он рассказал нам, как ты работаешь вместе с ним на Роуз-роуд. Как он доволен, что вы можете трудиться вместе на таком благородном поприще, моя дорогая. Разумеется, когда пойдут дети, тебе придется нелегко.

Сара шла сзади и была благодарна свекрови за это. Она что-то пробормотала, с усилием отгоняя приятное видение груды детишек, похожих на Хьюго, поднимающихся по ступенькам за заботливой няней-голландкой. Это видение было для нее просто невыносимо. Сара попыталась сосредоточиться на портретах, висящих вдоль стен в коридоре, и ей удалось полностью восстановить душевное равновесие и по-настоящему заинтересоваться различными комнатами, которые они обходили, неспешно беседуя.

— В следующий раз, когда ты приедешь, моя дорогая, ты должна будешь остановиться здесь, у нас. Мы все поняли, когда Хьюго сказал нам, что хочет показать тебе Голландию за ту неделю, что вы здесь пробудете, и вам легче останавливаться в отелях, чем возвращаться сюда каждый вечер. Но обычно он приезжает сюда несколько раз в год, иногда всего на пару дней. Поэтому мы рассчитываем очень скоро вновь увидеть вас.

Наконец они вернулись в гостиную, где через некоторое время был подан чай, а затем к ним присоединились мужчины. Они выпили чаю и уже собирались уходить, когда отец Хьюго встал с кресла и присел рядом с Сарой. Он улыбался, что делало его очень похожим на сына.

— Сара, мы хотим тебе кое-что подарить. Мы не смогли привезти это с собой на свадьбу, и ты должна простить нас. Но теперь мы можем это сделать, так как Хьюго сможет уладить проблемы с таможней.

Он вложил ей в руку маленькую бархатную коробочку.

— Она старинная, как ты понимаешь. Ей двести лет. Теперь, раз ты член нашей семьи, мы хотим, чтобы она была у тебя. Когда Хьюго все это унаследует, — он взмахнул рукой, — все фамильные сокровища будут принадлежать тебе по праву. Эта маленькая безделушка — лишь начало.

Сара открыла коробочку. «Маленькая безделушка» оказалась бриллиантовой брошью в форме полумесяца. Ее роскошь соперничала с ее кольцом и серьгами.

Она тихо воскликнула, слегка задыхаясь от восхищения и удивления:

— Она прекрасна! Спасибо вам обоим! Спасибо за то, что вы решили подарить ее мне. Я буду хранить ее, но иногда буду надевать, — жалко прятать такую красоту.

Она наклонилась и поцеловала свекра в щеку, потом поцеловала и свекровь, чувствуя себя чересчур взволнованной. Сара была благодарна Хьюго, когда он притянул ее к себе.

— Мы должны пойти в особенное место, чтобы ты смогла надеть эту брошь, — пообещал он. — А теперь собирайся, моя дорогая, мы едем ужинать…

Они должны были появиться здесь через неделю, а затем еще раз — на семейный обед, который организовывала мать Хьюго.

В машине Сара опять не выдержала:

— Какая я счастливая! Твои родители могли и не полюбить меня.

Хьюго ехал медленно, расслабленно крутя руль.

— Это почти невероятно. Ты моя жена, Сара, а в нашей семье вкусы и взгляды на важные вещи почти всегда совпадают.

Стук ее сердца почти оглушил ее.

— А я важная вещь?

Он быстро взглянул на нее:

— Конечно. Я достаточно стар, чтобы считать, будто жена — важная и постоянная часть мужской жизни.

Она перевела дыхание. Может, сейчас тот момент, чтобы попытаться сказать ему. Она восстановила дыхание, но не успела рта раскрыть, как он воскликнул: