Хелен Кинг - Я ненавижу мужчин!

Теперь же Диана узнала, что у него тоже нет сердца. Дед подвел ее, как никогда. Она так нуждалась в его поддержке и утешении, а он отвернулся от нее с холодной черствостью.

— Нет, Диана, — сказал Леон сегодня утром. — Я не позволю тебе так поступить.

— Но ты ведь не можешь меня заставить? — кричала она.

— Нет, могу! — настаивал тот. — Я дал тебе две недели на раздумья. Тогда ты восклицала, как ненормальная, что восхищаешься этим мужчиной, и я поддался твоим уговорам. Мягкосердечный дурак — вот кто я такой! И пошел даже еще дальше, организовав грандиозное мероприятие в честь помолвки дорогой внучки. И ты не покроешь имя Даймондов позором, отменив все это в самый последний момент!

— Но у меня больше нет мужчины, с которым я могу обвенчаться, — отчаянно проговорила Диана.

— Так найди его, — посоветовал дедушка. — Или тебе придется, драгоценная моя, танцевать сегодня вечером одной, — холодно добавил он.

— Ты ведь шутишь, да? — недоверчиво произнесла Диана.

Но Леон Пирс был серьезен, как никогда. И теперь она сидела в саду, пытаясь найти решение измотавшей ее проблемы.

Где Джон? Почему его нет рядом?

Ее сердце дрогнуло. Был ли он сейчас с Нонной, преклоняясь перед недосягаемой богиней? Или, отверженный ею, страдал в одиночестве?.. Лучше бы его сразу бросили в темницу. Или отвезли в пустыню, без воды и пищи…

Но где же он? — кричало ее глупое сердце.

Сегодня суббота. Вчера она звонила в Сан-Марино и оставила на его автоответчике послание с просьбой позвонить ей. Неужели он не мог сделать даже этого? Дать ей эту маленькую уступку за всю огромную любовь, которую она подарила ему.

Ей безумно хотелось, чтобы он вернулся. Хотелось, чтобы… Она встала, и снова села. Сплела пальцы, потом потерла то место, где раньше носила его кольцо.

Я скучаю! Я скучаю по тебе! Иди и возьми меня, Джон! О Боже! Ну почему, почему я такая несчастная? — страдала она молча.

— Диана…

— Уходи, дедушка! — Сейчас она не могла ни с кем разговаривать.

— Тебе звонили…

— Джон? — Она вскочила со скамейки. Но, увидев жалость в глазах Леона, чуть не провалилась от стыда сквозь землю.

Что я позволила этому мужчине сделать с собой?

— Это был Гордон Чейз, — вздохнул тот. — Он едет к нам из аэропорта. Я сказал, что ты будешь рада его видеть.

— Зачем? — Ее глаза сверкнули, как у разъяренной кошки. — Думаешь, он может стать заменой?

От злости она расхохоталась.

— Это неплохая мысль, дорогая! — произнес Леон. — Он будет здесь буквально через несколько минут. Пойду встречу его, чтобы предложить ему твою идею.

Он повернулся и пошел в дом, посмеиваясь про себя.

Да он просто развлекается! — дошло до сознания Дианы неприятное открытие. Ее удивило, почему она раньше не замечала, каким извращенным чувством юмора обладает ее дедушка. Под вопросом была ее надежда на счастье, ее жизнь, черт побери! А он считал, что это весело наблюдать со стороны, как она сходит с ума от горя.

Леон остановился на секунду, решая, не пора ли вывести Диану из ее жалкого состояния, рассказав ей то, о чем он только что узнал, связавшись с Марком. Тот известил Леона, что Джон через несколько часов после приезда внезапно вылетел из Фиджайры на личном самолете Ахмеда.

Нет, он будет не Леон Пирс, если расскажет ей все сразу. Такое состояние полезно для ее характера. Слишком ей все легко дается в жизни, думал он. У нее есть ум, красота, очарование, и она прекрасно знает, как этим пользоваться, чтобы достичь цели. Но любовь — это борьба, и она немыслима без страданий. Они помогают понять ее истинную ценность, учат беречь чувство. Джон Доу — очень скрытный человек, это Леон понял давно. Чтобы ладить с этим дьяволом Диане потребуется вся ее ловкость и сноровка…

Джон приземлился в Палермо и тотчас с напором танка и скоростью автопилота гоночного болида прорвался сквозь толчею аэропорта, который, как ему показалось, оккупировал весь мир. Он сел в такси, обойдя длинную очередь с помощью внушительной банкноты. Поездка по городу чуть не стоила ему потери рассудка: жара, пробки на улицах… Прилетев сюда из Фиджайры, Джон даже не знал наверняка, здесь ли Диана? Поэтому, к тому времени как ему удалось добраться до особняка Даймондов, он уже начал сожалеть о своем импульсивном поступке. Вдруг его любимая все еще пребывала в Италии?

Такси остановилось у внушительных размеров каменного здания, построенного в духе итальянского классицизма. Двери ему открыла приветливая служанка, и когда Джон с замиранием сердца спросил о Диане, она улыбнулась и утвердительно кивнула, подтверждая, что он не ошибся, приехав именно сюда. Женщина взяла у него сумку и проводила в сад.

Джон жутко устал, но был слишком возбужден, чтобы обращать на это внимание. Пройдя через просторную террасу, он остановился на широкой лестнице, ведущей в сад, который раскинулся перед ним во всей красе летних красок. Полдневное солнце жаркими лучами пробивало даже густую листву мощных деревьев. Дом Даймондов стоял на возвышении, а сад спускался вокруг него по пологому склону, и сверху Джон почти сразу отыскал взглядом Диану.

Ее трудно было не заметить. Одетая в ярко-розовый обтягивающий топ и бледно-лиловую юбку, она была похожа на диковинный цветок среди буйной южной зелени. Сердце Джона заныло от неукротимого желания схватить этот цветок, прижать к груди и не отпускать никогда. Он уже сделал шаг, чтобы осуществить свое намерение, но вдруг остолбенел, потому что увидел нечто такое, что лишило его дара речи. Джон заметил рядом с Дианой мужчину, к которому она прижималась, почти как в тот летний вечер, когда Джон увидел ее целующейся. И мужчина был тот же самый!

Гордон Чейз. Она снова стояла в объятиях Гордона Чейза! Джона словно молния поразила. Это шутка? Он готов был рассмеяться, только совсем не чувствовал веселья.

Уходи отсюда, приказал он себе. Уходи отсюда быстрее, пока она не увидела, какой ты бесконечный идиот!

— О, Гордон! — Диана всхлипнула у него на плече. — Какой я была дурой!

— Теперь, оказавшись на моем месте, ты понимаешь, с чем это едят.

— Он никогда ко мне не приедет! И это глупое сообщение на автоответчике…

— Теперь ты снова и снова будешь твердить одно и тоже. — Гордон вздохнул. — Знаю по себе. Видеть это, быть там, чувствовать агонию…

— Я ненавижу Джона Доу, — всхлипывала Диана.

— Как бы я хотел научиться ненавидеть Кэтрин! — пробормотал Гордон завистливо.

— О, — Диана подняла к нему мокрое от слез лицо, — ты все еще…

— Да!

Диана! Как она может? Джон с горечью наблюдал, как эти двое смотрят друг другу в глаза.