Будь моей - Мария Летова
Я чувствую в этом выборе провокацию, но ни за что на нее не куплюсь.
Последнее время именно из таких провокаций состоит наше общение. Даже сейчас…
Нас разделяет кухонный стол и расстояние в полтора метра, но я кожей ощущаю посыл в мою сторону, который он вкладывает в каждый свой взгляд. Тягучее обещание того, что я получу, если приму его условия.
Только я не собираюсь их принимать. Я свободная личность, как и он, черт возьми.
– Я уже начала готовить документы для сделки, – сообщаю деловым тоном.
– Отлично.
– Думаю, за месяц управимся.
– Я никуда не спешу, – в сотый раз напоминает он.
– Замечательно.
В кармане его джинсов пищит телефон. Быстро посмотрев на экран, Влад объявляет:
– Черт. Мне нужно обратно в город.
Я не знаю, чем он занимается сейчас в городе, но, судя по всему, у него какой-то новый проект. Он будто основательно здесь закрепляется. Целенаправленно и уверенно.
Несмотря на то что я не рассчитывала увидеть его сегодня, меня на секунду сковывает легкое опустошение от того, что ему пора, но я не даю этому чувству разрастись во что-то большее. В… потребность, от которой будет так невыносимо тяжело избавиться, ведь я это уже проходила.
– Хорошей дороги. – Отвернувшись к столу, включаю кофемашину.
Я слышу, что он не двигается с места.
Стоит там еще несколько секунд, после чего все же уходит, сказав мне:
– До встречи.
Как бы я ни сопротивлялась, это все равно происходит – комната становится пустой. Воздух тоже, будто, выйдя за дверь, Градский забрал с собой важные электрические частицы, которые он приносит, когда появляется.
Через приоткрытое окно слышу, как урчит, заводясь, двигатель его «БМВ», и одновременно через ткань собственных джинсов чувствую, как вибрирует мой телефон.
В моей почте письмо.
Волнение омывает с ног до головы, когда проваливаюсь в него и вижу себя официальным участником ежегодного благотворительного концерта в следующую субботу.
Я не сказала об этом никому. Ни родителям, ни брату, ни Кристине. И не уверена, что расскажу. Этот момент вдруг стал совершенно личным. Только моим. Я не хочу никаких расспросов, не хочу никому ничего объяснять.
Мы обедаем, а потом я забираю дочь домой.
Пока она играет в моем телефоне, я разбираю пятилетний хлам, которым завалено мое старое пианино. В шкафу нахожу стопки нот, точно зная, что ищу, и изучаю их, хрустя ломтиком сельдерея. Мне на секунду становится страшно, что моя техника скатилась до уровня музыкальной школы, но, как только пальцы ложатся на клавиши, понимаю, что это не так…
Мне есть над чем работать, но все можно исправить практикой.
Сглотнув и закрыв глаза, пускаю по нашей с Софи квартире первые звуки, со скрипом в сердце понимая, что мой инструмент расстроен, но и на это я решаю закрыть глаза.
Горло сжимает спазмом.
Перед глазами пляшут картинки. Полная мешанина. Мое прошлое и настоящее, но во всем этом нет боли, только желание складывать ноты в мелодию, такую же яркую, как и мои чувства в эту минуту.
Я вижу, как рядом возникает Софи. Положив пальчики на боковую раму, смотрит на меня, распахнув от восторга глаза.
– Мамочка… – шепчет. – Я тоже так хочу.
– У тебя все впереди, – улыбаюсь, на секунду оторвавшись от игры, чтобы потрепать любимые светлые кудряшки.
– Пожалуйста, сыграй еще… – лепечет она.
Слышу, как хлопает входная дверь, и, быстро смахнув со щеки слезу, меняю одни ноты на другие.
– О. Мой. Бог. – Голос Кристины похож на восторженный вопль. – Я дожила до этого момента! Где у нас шампанское?
Из глаз опять вырываются слезы, но вместе с ними я смеюсь, быстро меняя лирику на задорную развлекательную пьесу.
– Что такое шампанское, Крис? – хихикает Софи.
– Эм… шипучка для взрослых. Очень мерзкая штука. Тебе никогда не стоит ее пробовать, от нее газы!
– Фу-у-у… – хохочет Софи.
Взявшись за руки, они прыгают по комнате под музыку, заливаясь смехом.
Я и сама начинаю хохотать, откинув назад голову.
Глава 29
– Вашим глазам о-о-очень идет этот оттенок. – Маячит перед моим лицом визажист. – Вас все устраивает?
Девушка отходит в сторону, а я смотрю на себя в гримерное зеркало.
После бессонной ночи я бы не взялась делать себе макияж самостоятельно. Сегодня я бы не взялась за него в любом случае, от волнения я еле-еле удержала в руках кружку утреннего кофе.
В желудке пусто, но эта пустота дает мне ощущение легкости. Его ничтожное подобие.
Я то и дело разминаю пальцы, чтобы они не одеревенели от того, что вся кровь ушла из моих рук. От этого они ледяные.
Это волнение меня прикончит.
Время сегодня мчится в какой-то сумасшедшей перемотке. У меня было целых две недели, чтобы справиться с волнением, но все бесполезно. Чем ближе я подбиралась к этому дню, тем сильнее волновалась.
У меня прическа в виде ракушки на затылке и идеальный классический макияж с черными стрелками. Оценив его в зеркале, хрипловато отвечаю:
– Да, очень. Спасибо.
За тот час, в течение которого девушка со мной работала, я не произнесла ни единого слова. Наверное, она считает меня социопатом.
Я сбежала из дома три часа назад, оставив Софийку на попечение Кристины. Она в курсе, куда я отправилась. Мне пришлось попросить ее остаться сегодня дома и присмотреть за Софи.
За окном салона красоты уже темнело, когда я в него вошла, был дождь.
Наверное, они дома. Смотрят телевизор или готовят ужин.
Я стремилась отправиться в этот бой в одиночестве. Все для этого сделала. Но сейчас мне кажется, что я не отказалась бы от поддержки. Было бы неплохо хоть об кого-то согреть руки.
Я репетировала две недели с таким упорством, что приходилось отправлять моих домочадцев куда глаза глядят, чтобы моя дочь не возненавидела фортепианную музыку раньше, чем начала ей учиться, а Кристина не сошла с ума от моих многочасовых занятий.
Мое такси уже приехало.
Торопливо рассчитываюсь за стойкой администратора и дергаю с вешалки свой плащ. Глядя себе в глаза через зеркало, стряхиваю невидимые пылинки с черного платья-футляра, в которое одета. Мне приходится держать плащ палаткой у себя над головой, пока перебегаю тротуар, чтобы сесть в машину. В ней я в десятый раз перечитываю инструкции от организаторов, надеясь, что не
