Леона Арленд - Любовь всегда риск

И без того длинное лицо Айвена вытянулось еще сильнее.

— Мистер Хайбридж и мисс Финниган до того, как встретиться с вами, вкратце посвятили меня в ход дела, — сообщила своему подчиненному начальница, затем она обратилась к Джессике: — Мне было бы интересно посмотреть ваши фотографии, мисс Спайк. Но если вы решите сохранить их для прессы и не посвящать меня во все тонкости дела, я вас прекрасно пойму.

Джессика молча вытащила из сумочки снимки и протянула их. Айвен хотел было заглянуть мисс Метьюз через плечо, но сдержался. Он отлично понимал, что ему следует вести себя тише воды, ниже травы, если он не желает вовсе потерять работу.

— Да, вы доказали, что вам можно доверять дела повышенной сложности, — довольно кивнула мисс Метьюз Джессике, разглядывая снимки. — Почему бы вам сейчас не пойти к себе и не составить полный отчет по делу «Хрустального башмачка», мисс Спайк? Мне кажется, сейчас для этого настал подходящий момент. А для выяснения деталей можете взять себе кого-нибудь в помощь… скажем, Айвена… Вы ведь сейчас не заняты, мистер Ричардсон?

Айвен кивнул, не понимая до конца, в чем же дело.

— Он в вашем распоряжении, мисс Спайк, — улыбнулась мисс Метьюз. — Если хотите, пошлите его, например, за мисс Финниган, которую он несвоевременно отправил домой. Думаю, эта молодая леди вам еще понадобится, чтобы уточнить даты. Заодно можно привезти и ее бабушку.

Под ненавидящим взглядом Айвена Джессика прошла в свой крохотный кабинет. Казалось бы, ей следует радоваться. Но торжества не получалось. Она выиграла, добилась, чего хотела… Но как ни странно, ей было все равно. В груди, где-то на месте сердца, образовалась пустота.

Джессика никогда не думала, что может так сильно в ком-то нуждаться. Это-то и убивало ее, заставляло ощущать себя полнейшим ничтожеством. После всего, что произошло, желать видеть Джастина, хотеть прикоснуться к нему, прижаться всем телом, поплакать, как тогда, на его плече!..

Джессика села за стол и придвинула печатную машинку. Но в голове было пусто. Она тупо уставилась на белый лист, не зная, с чего начать. Впору пойти и сказать мисс Метьюз, что она передумала. Пусть делом занимается Айвен. Пусть даже считается, что это он его раскрыл. Ей уже все равно.

Раньше она тоже была одинока. Но ее согревало внутреннее пламя, она чувствовала себя полноценной личностью. Теперь же ей казалось, будто часть ее умерла.

— Неужели отныне так будет всегда? — спросила она печатную машинку.

Печальный ход мыслей был прерван стуком в дверь. Джессика вскочила, едва не опрокинув стул. Но это оказался курьер с огромным букетом роз.

Выхватив из букета белевший листок бумаги, молодая женщина с замиранием сердца развернула его.

«Держись, девочка! Семейная команда болеет за тебя!» — гласила записка. Почерк был незнакомый — должно быть, ее диктовали по телефону. Внизу подписи — папа, Пруденс и Николас.

Джессика скомкала записку и бросила в корзину для бумаг. Потом, устыдясь, вытащила ее и разгладила. Букет, неприкаянно лежавший на кресле, она поставила в вазу на столе. Затем снова уселась и уставилась на белый лист. Из его белой глубины выступило лицо Джастина. Темные загадочные глаза чуть улыбались. Неужели я всегда буду помнить это лицо? — с ужасом спросила себя Джессика. И всегда буду желать увидеть его наяву? О нет, такие муки равносильны смерти!

В дверь снова постучали. Что они все, сговорились ее мучить, что ли? И без того ничего не получается!

— Я занята! — крикнула Джессика, поворачиваясь. — Мисс Метьюз, если это вы, скажите всем, чтобы меня не отвлекали. Если приедет Айне, пусть подождет в…

Она осеклась, глядя в лицо, которое только что смотрело на нее с белой страницы. Джастин, запыхавшийся, в одежде, распространяющий какой-то странный — лошадиный что ли? — запах, стоял в дверях и сверлил ее взглядом.

— Мне позвонила тетушка, — выговорил он наконец. — Сказала, что ты очень расстроена… Велела найти тебя и утешить. А по тебе не скажешь, что ты… Что-нибудь не так?..

Ах вот как! Он рассчитывал застать ее в слезах, горько заламывающую руки. Чтобы вместо материальной выгоды получить хотя бы моральное удовлетворение — женщина, решившая от него уйти, обрекла себя на вечные страдания!

Джастин говорил, а сам профессиональным глазом фотографа отмечал, что тени для век размазались на ее лице. А на бледных щеках виднеются дорожки от туши. Похоже, Джессика не так бодра, как хочет казаться.

— Зачем ты пришел? — процедила молодая женщина таким тоном, что Джастину захотелось немедленно уйти, хлопнув дверью. Но он совладал с собой.

— Хотел спросить, что ты намерена делать с разгадкой лотерейного выигрыша. Ведь ты прочла письмо, верно? Привычка лазать по карманам пригодилась?

— Да, и я очень рада, что обзавелась такой привычкой, — кивнула Джессика. — Потому что она спасла меня от многих неприятностей. Например, я избежала самой страшной ошибки в своей жизни.

Она имеет в виду брак со мной, догадался Джастин, скрежеща зубами.

— Так что же ты все-таки намерена делать? Продать информацию в какую-нибудь газетенку?

— Хотя бы. Ты же знаешь сыщиков, эта подлая порода обожает делать достоянием всех чужие тайны!

— Я просил бы тебя этого не делать. Из-за твоей любви к разоблачениям мои братья потеряют деньги, в которых очень нуждаются. Ты, должно быть, помнишь условия договора: либо все хранится в тайне, либо деньги идут на заповедник.

— Обожаю медведей коала! — в деланном восторге закатила глаза Джессика. — Я вообще люблю всех животных… Даже змеи мне нравятся больше, чем лживые фотографы.

— Спасибо на добром слове.

— Не за что, заботливый брат Джастин. О себе ты не беспокоишься, верно? Еще надеешься обмануть какую-нибудь дурочку и сорвать обещанный куш, да?

— Что-то я не понимаю, — глаза Джастина сузились, — в чем ты меня обвиняешь? Кого я обманывал?

— Никого. — Джессика опустила голову, чтобы он не заметил слез на ее ресницах. — Только глупую девицу, которая сама это заслужила. Ты долго присматривал себе дуреху вроде меня или взял то, что плохо лежало?

— Джей!

— Не называй меня так! — воскликнула она. — Что тебя больше привлекло во мне, скажи, пожалуйста? Моя наивность? Неопытность в сексе? То, что я была одинока? Или то, что я никому не нужная глупышка и завоевать меня было проще простого, только изобрази, что я интересна тебе как личность?

Джастин смотрел на нее во все глаза. Никогда бы он не подумал, что Джессика так воспринимает себя! Для него она с первой секунды была гордой красавицей, а не бедняжкой, которую никто не ценит. Он называл ее принцессой — потому что именно такой и видел! А Джессика, оказывается, в это же время считала себя замарашкой…