Мишель Рид - Все ради любви

Широкие деревянные створки ворот такой же высоты, как и стена, распахнулись перед их автомобилем. Просторный двор был освещен фонарями, чей мягкий свет искрился и поблескивал в струйках воды маленьких фонтанов-статуй, стоящих среди удивительной красоты экзотических кустов, посаженных по обеим сторонам дороги.

У парадного входа дворца – роскошной узорчатой арки из белого мрамора, из которой струился мягкий голубоватый свет, – лимузин остановился. В проеме арки появилась женщина.

Она была очень красива, ее стройную фигуру облегало свободное платье из алого шелка, колыхавшегося при каждом движении.

– Ранья, – мягко пробормотал Рашид и так поспешно выскочил из машины, чтобы поздороваться с сестрой, что позабыл даже о правилах этикета.

Вместо него Азим открыл Эви дверцу и помог выйти из машины.

Невзирая на поздний час, воздух был еще горячим и очень влажным, напоенным густым ароматом гортензий, олеандров и жасмина, но сильнее всего, сладко и пьяняще, благоухали какие-то неизвестные Эви цветы. Откуда-то доносилась музыка – неторопливый арабский мотив, так гармонирующий со всем окружающим пейзажем.

Это было незнакомым, чужим для нее и все равно необоримо притягивало к себе, с такой силой, что у нее сдавило грудь. И может быть, это чувство усилила еще и сцена встречи Рашида с Раньей, которые нежно обнялись, так напомнив Эви ее саму с Джулианом.

Впрочем, отчего нет? Они же родные брат и сестра, дети человека, который, будучи правителем одной из богатейших арабских стран, мог бы обзавестись сотней детей от сотни жен.

Но он этого не сделал. Принц Хашим Аль-Кадах был женат только однажды. Лишившись жены, замену ей искать не стал, хотя дети его тогда были еще совсем маленькими.

Впрочем, подумала Эви, все еще стоя у автомобиля и ожидая, когда вспомнят и о ней, если его дочь Ранья похожа на свою мать, неудивительно, что замену ей найти было невозможно.

Именно Ранья первая и заметила Эви, стоящую в отдалении. Она хотела было обойти брата и подойти к ней, но Рашид задержал ее и принялся что-то очень быстро объяснять. Ранья только вздохнула и похлопала брата по руке, потом отодвинула его в сторону и направилась к Эви.

Увидев эту сцену, Эви засомневалась: как лучше держать себя со своей новоявленной золовкой – открыто-приветливо или прохладно?

Но очаровательное создание решило этот вопрос за нее:

– Наконец-то мы встретились.

Ее объятия были дружескими, улыбка ласковой. Она поцеловала Эви в обе щеки.

– Я Ранья, любимая сестра Рашида, – на случай, если он обо мне никогда не упоминал, – с радостной и немного насмешливой улыбкой сказала она. У Эви буквально перехватило дыхание, потому что ее улыбка была такой же, как у Рашида. – Можно я буду звать тебя Эви, как Рашид? – спросила она, мягко подталкивая Эви ко входу.

Дворец ждал ее… Но даже теперь, очутившись у самого порога, Эви не могла решиться его переступить. Поравнявшись с Рашидом, она почувствовала, как он напряжен.

– Что теперь? – шепотом спросила она.

Он не ответил, молча взял ее за руку и повел за собой в арку. Не говоря ни слова, они вошли в дом его отца, где вместо удушающей жары царила приятная прохлада.

Эви оказалась в просторном холле, похожем на те, которые встречала в иллюстрациях к историческим романам. Высокие потолки были выложены золотой и бледно-голубой мозаикой. Паркет из белого клена стелился под ногами, а частые арочные проемы в кремово-белых стенах уводили в какие-то бесконечные коридоры. Над каждой аркой поблескивали маленькие окошки, видимо выходящие в верхний коридор.

– Как красиво, – выдохнула Эви.

Казалось, Рашид даже не услышал ее – только коротко улыбнулся. Коснулся рукой ее локтя, указывая путь. Но чем дальше они шли, тем заметнее возрастало его напряжение.

– Рашид… в чем все-таки дело? – не выдержала Эви.

Внезапно остановившись, он взял ее за плечи и прижал к стене. Его сестра деликатно остановилась поодаль.

– Нам придется пройти еще одну церемонию, – с какой-то горькой иронией объявил он наконец. – Это еще одна затея моего отца. И снова я понимаю, что не в силах ему в этом помешать.

– Ты имеешь в виду церемонию бракосочетания? – спросила Эви.

– Именно, – он поморщился, – что же еще? Как ты считаешь, ты сможешь?

Как и он, Эви понимала, что выбора у нее нет.

– Что мне надо будет делать? – с тяжелым вздохом спросила она.

– Ничего, только стоять рядом со мной и повторять слова клятвы на арабском языке. И я молю Аллаха, чтобы после этого нам наконец позволили сделать то, ради чего мы сюда приехали, и остаться наедине, – иронически усмехнулся он.

– Похоже, что ты на это не особенно надеешься, – суховато заметила Эви.

– Нет, – признался он. – Не надеюсь.

– Рашид… – раздался негромкий мягкий голос Раньи. – Нам пора…

– Идем, – сказал он, снова беря Эви за руку и сурово сжав губы. – Надо наконец с этим разделаться.

Они остановились у дверей. Рашид помедлил немного, глубоко вздохнул; его напряжение передалось и Эви, когда он, крепко сжав ее ладонь, другую руку протянул к дверной ручке.

Все, что происходило дальше, Эви помнила смутно, словно это было в каком-то странном сне. В комнате царил полумрак, горели только настенные светильники, и при их слабом свете почти невозможно было рассмотреть все вокруг как следует.

Она даже почти не замечала людей, стоявших у стен и с любопытством разглядывавших ее, пока Рашид вел ее мимо них. Церемония оказалась короткой – короче, чем она ожидала. Рашид стоял рядом с ней и негромко переводил слова клятвы на английский, после чего она повторяла их за ним на арабском. Все это время они стояли очень близко друг к другу, так что Эви чувствовала себя не одинокой, а защищенной в этом чужом и незнакомом для нее мире с его незнакомыми звуками, запахами и языком.

Когда все закончилось, Рашида отвлек кто-то из присутствовавших. Не успел он отвернуться, чтобы ответить на какой-то вопрос, как рядом с Эви возникла Ранья.

– Идем, – тихо сказала она. – Нам сюда…

– Но… – Эви не хотелось далеко уходить от Рашида. Оглядевшись по сторонам, она увидела, что он стоит неподалеку. Но только она попыталась окликнуть его или хотя бы взмахнуть рукой, как несколько человек заслонили Рашида от Эви, а рука Раньи настойчиво влекла ее из комнаты, в пугающую неизвестность.

За дверью оказался не коридор, а еще одна комната, тоже слабо освещенная… еще одна… еще… Все комнаты были убраны с восточной роскошью. У четвертой двери Ранья остановилась и обернулась к Эви, чтобы ободряюще ей улыбнуться. Потом негромко постучалась.

Кто-то отозвался из-за двери. Мужской голос, говоривший по-арабски. Внезапное предчувствие чего-то ужасного охватило Эви, мороз пробежал по коже. Ранья открыла дверь и вошла, ведя Эви за собой.