Аманда Мэдисон - Полная капитуляция
— Внезапно что? — нетерпеливо спросил Рубен.
— Мне стало нехорошо, и я потеряла сознание. Очнулась я уже у себя, но как я оказалась в своей комнате, не помню. Должно быть, Каролина и ее друг отвели меня туда.
— Каролина при этом не присутствовала. Она вообще утверждает, что ушла спать, а вы остались вдвоем.
— Она утверждает… Подожди! Так ты нашел ее? Ты говорил с ней? Почему же тогда ты сказал, что ничего не знаешь о Стивене? Где он? Что с ним?
— Я не разговаривал с Каролиной и ничего не знаю о Стивене, — отрезал Рубен. — Она прислала мне звуковое письмо, приложив пленку и еще кое-что интересное.
— Господи, что еще она могла тебе подкинуть?
Рубен сунул руку в карман брюк и извлек оттуда пачку каких-то бумажек.
— Ты утверждаешь, что это был единичный случай и у тебя не было любовных интрижек. Тогда как объяснить это? — Он помахал у нее под носом бумажками. — Это же самые настоящие любовные послания!
— Не может быть! — пылко запротестовала Энн. — Не было никаких посланий. Это подделка!
— Ты не узнаешь свой собственный почерк? — Рубен поднес одну из бумажек к самым глазам Энн. — А содержание! Хотя бы вот эта чего стоит: «Любовь моя, это было восхитительно! Когда же мы снова отправимся на наше место? Жду с нетерпением». А вот еще: «Кроме тебя, я здесь никому не нужна. Ты просто ангел, я тебя обожаю!» И ты еще смеешь утверждать, что ни в чем не повинна!
— Постой, Рубен! Выслушай меня, ради всего святого! Это действительно писала я, но записки были адресованы твоей сестре. Она, как всегда, извратила факты. Понимаю, записки выглядят двусмысленно, но ведь из них никак не следует, что они обращены к мужчине! Ты можешь сам в этом убедиться.
— Какого черта тебе вообще понадобилось писать? Ты виделась с Каролиной каждый день, могла бы объясниться в любви и на словах, раз уж тебе приспичило. И что значит «я здесь никому не нужна»? У тебя ведь, по-моему, был муж, или я ошибаюсь?
— Я понимаю, тебе это неприятно. Но я ведь была совсем девчонкой, Мне еще не было девятнадцати. С детства я мечтала о семье, о нормальной жизни, о друзьях… Вспомни, какой прием мне оказало местное общество. Здесь, на острове, даже слуги смотрели на меня свысока. Каролина была единственной, кто привечал меня…
— И вот как ты ей отплатила: при первой возможности поспешила оклеветать ее.
— Пока что это она на меня клевещет! Позволь мне объяснить, Рубен. Когда ты ухаживал за мной, ты был воплощением внимания. Я чувствовала себя особенной, меня согревала мысль, что я любима. Но стоило нам приехать на Суэньо, как все изменилось. Ты с головой ушел в работу, я не видела тебя целыми днями. Да еще твои постоянные отлучки на континент! Ты ведь ни разу не взял меня с собой, хотя я тебя так об этом просила! Попросту бросал меня одну в этом ледяном дворце. Я была выбита из колеи, вырвана из привычной обстановки, общаться со мной никто не желал, и делать мне здесь было совершенно нечего. Когда Каролина стала уделять мне внимание, я была на седьмом небе от счастья. Она возила меня по острову, учила играть в теннис. Наше местечко — это грот на восточной стороне острова… — По внезапно смягчившемуся лицу Рубена Энн поняла, что он знает этот грот, и поспешно заговорила дальше, стремясь закрепить успех: — Она общалась со мной, давала советы, и я искренне верила, что она мне друг. Конечно, записки — это глупые выходки наивной девчонки, но пойми, я была так одинока!
— Почему же ты не сказала ничего мне? Зачем тебе надо было поверять секреты кому-то другому, пусть даже моей сестре?
Неожиданная свирепость в голосе Рубена потрясла Энн. Она никогда еще не видела такого мрачного выражения на его лице.
— Ты очень отдалился от меня, казался совсем чужим. Мне казалось, что ты меня разлюбил… В общем, я не решалась довериться тебе. Прости меня.
— Поздновато ты спохватилась. Надо было раньше думать.
— Я не хотела причинять тебе боль, поверь мне. Я люблю тебя. И всегда любила только тебя одного.
Но Рубен лишь презрительно фыркнул.
— Тем не менее это не снимает с тебя обвинений. В ту ночь в твоей комнате был мужчина. И не вздумай оправдываться — я видел, как ты висла на нем весь вечер. Мне было неловко перед друзьями и коллегами за твое поведение, поэтому-то я и ушел в кабинет.
— Рубен, это была всего лишь очередная детская выходка! Я понимаю, что вела себя, как дура, но я надеялась таким образом привлечь к себе твое внимание. Я хотела, чтобы ты ревновал…
— Каролина утверждает, что Стивен — ребенок Диего. — Диего? Какой еще Диего? До Энн не сразу дошла суть обвинения. Ах, да, наконец-то вспомнила она, так звали того типа, которого Каролина тогда ловко мне подсунула. — Если это так, — неумолимо продолжал Рубен, — то мне незачем искать мальчика. Я не имею для этого ни законных, ни моральных оснований.
— Нет!
— Я распоряжусь прекратить поиски.
Энн в ужасе простерла к нему руки.
— Боже мой, Рубен, как ты можешь быть таким жестоким! Стив ведь еще совсем малыш. Он, должно быть, перепуган до смерти.
— Каролина ничего ему не сделает.
— Но ведь она ему не мать. Зачем он вообще ей понадобился? Что она собирается с ним делать? Он ведь ее совсем не знает!
— Это меня больше не волнует.
— Не волнует? Он твой сын, что бы там ни говорила Каролина. У меня никогда не было другого мужчины. Я была близка только с тобой. Если ты злишься, то накажи меня, но только не его! Господи, Рубен, да что с тобой? Твоего сына похитили, а тебе наплевать? Какой же ты мужчина после этого!
Рубен с силой схватил ее за запястье и выдернул из кресла. У Энн перехватило дыхание.
— Ты соображаешь, с кем ты говоришь?
— С моим мужем! — Из глаз Энн ручьем хлынули слезы. — Со своим мужем — гордецом и упрямцем! Я еще раз повторяю: у меня не было любовников, и если ты собираешься рисковать жизнью своего ребенка из-за уязвленного самолюбия, то клянусь, Рубен…
— И что же ты сделаешь?
— Я сама примусь за его поиски. Я переверну небо и землю, не буду ни спать, ни есть, не буду знать ни отдыха, ни покоя, но я найду их.
— По-моему, ты кое о чем забыла. Ты в чужой стране, у тебя нет ни денег, ни друзей. Ты никогда не сможешь их отыскать.
— За что ты меня так ненавидишь? — У Энн разрывалось сердце. — За мою слабость? За то, что у меня тоже есть свои нужды?
— Твои нужды привели тебя в объятия другого мужчины. — Рубен отпустил ее так резко, что Энн едва удержалась на ногах. — Мне противно даже смотреть на тебя.
Да, Каролина была права. Она знает своего брата, он действительно дьявольски ревнив. При одной мысли о том, что женщина, которую Рубен считал своей, могла быть с другим мужчиной, он уже готов был убить ее.
