Хочу быть твоей... (СИ) - Лилия Сурина
— У тебя остался осколок в затылочной части головы, мизерный, но давит на мозг, заставляя его выдавать тебе картинки и чувства, несуществующие… тебе просто хочется этого, видимо, я протянул руку и сказал про яблоко, и ты увидела его, а ведь я протянул пустую ладонь.
— Что же это? Как же я теперь жить-то буду? — мне не верится, что со мной происходит такое, мир сразу становится зыбким и призрачным, пустым. — А вытащить осколок?
— Мы побоялись трогать его, опасно. Шансов мало, что потом ты будешь нормальным человеком, или вообще… Прости.
Не знаю, что сказать. В глазах доктора такое сожаление, что меня дрожь пробирает. Как же так… Я ничего не чувствую, голова даже не болит. Не верится, кажется, что это просто злая шутка чья-то, кому я так насолила?
— Ну не все так плохо, ты можешь различать, где явь, а где галлюцинация. Если есть аура, значит настоящее, если нет ее, то мозг тебя обманывает.
Супер. Мне теперь в мире грез жить?
Пришла медсестра, сделала укол, после которого я не помню, как заснула. К вечеру только очнулась, выползла в коридор, пристроилась у окна, по привычке. Уже зажигались фонари, прохожих почти не было, скучно. Интересно, а если я сейчас представлю, как по двору клиники скачут клоуны и горят фейерверки, то увижу все, как наяву?
Я не успеваю провести эксперимент, за моей спиной раздается голос моего лечащего врача. Я вздрагиваю и сжимаюсь внутренне, когда понимаю, что он не один пришел.
— Вот и Катюша, прогуливается. Вы пообщайтесь, но недолго, пациентку нельзя утомлять, слаба еще совсем.
Я не оборачиваюсь, боюсь увидеть того, чей аромат уже ощутил мой нос. А вдруг это не по настоящему? Вцепляюсь пальцами в жесткий прохладный лист монстеры, огромный и резной, сияющий желтоватым светом.
— Катёна… — слышу любимый голос, вызывающий желание разрыдаться. — Привет, любимая, я приехал.
Денис поворачивает меня к себе лицом, я просто утыкаюсь ему в грудь и обнимаю, стискивая его изо всех сил.
— Я соскучилась…
— Тогда посмотри на меня, — смеется любимый мужчина, поднимая мое лицо за подбородок.
Лучше бы не смотрела. Передо мной стоит незнакомец, он улыбается мне по-доброму, зеленые глаза предательски блестят, а руки пытаются прижать к своему телу, обнять. Я же отпрянула и уставилась в незнакомое лицо.
— Кто вы? — вырывается у меня против воли.
Понимаю, что вопрос глупый, я знаю, кто это, голос и аромат его выдает. Но это все так странно, что мне хочется сбежать в свою палату и закрыться там, залезть с головой под одеяло. Аура вокруг мужчины расплывается алым пятном, светясь в сумрачном коридоре.
Я сплю… я точно сплю, это не может быть правдой.
Глава 38
Глава 38
Денис
Доктор предупредил меня, что после ранения Катя чудит, но все равно испытал шок. Она не узнает меня!
Разглядывает меня, шарахается, и в то же время тянет руки, ощупывая, будто пытаясь вспомнить так, прикасаясь. А я так соскучился по моей солнечной девочке. Смотрит мне в глаза, пытаясь что-то отыскать в них.
— Это я, твой Дениска, — касаюсь пальцами бледной щеки. Карие глаза девушки кажутся бездонными. Застыла, напоминая испуганного до полусмерти, крохотного зверька.
— Я тебя помню… не так… только голос, твои руки…
— А что было между нами помнишь? — усаживаю дрожавшую Катюшку на лавку, попутно отмечая, что доктора рядом нет, будто испарился.
— Помню… кажется.
Девушка мнет худенькие пальцы, того и гляди, сломает их ненароком. Накрываю ее холодные руки своими большими теплыми ладонями. Катя еще больше съеживается, но позволяет греть ее руки.
— Все будет хорошо, вспомнишь все, обязательно.
— Будто не со мной… — шепчет, не замечая, как слезы чертят мокрые дорожки по исхудавшим щекам.
Катя немного расслабляется, прижимается ко мне, мы просто молчим. Время идет, скоро меня попросят на выход, мне жаль каждую минуту, утекавшую, как песок сквозь пальцы. И так, я долго ждал этой встречи. Сначала приехал в военный госпиталь, где любимая лежала в коме так долго. Сидел у ее кровати, обмотанной разными проводами и трубками, и уговаривал ее вернуться ко мне, обещал больше никогда не огорчать ее своими тупыми поступками. Она будто слушала, лежа на животе, из-за ран на спине и плечах.
В этот мой приезд Кати не нашел на месте, ее перевезли в столичную клинику. Помню, что чуть не прыгал от радости, когда мне рассказали, что девушка пришла в себя. Даже не подумал, что последствия комы и ранения будут так коварны.
Я сразу ринулся сюда, в клинику, и нарвался на ее родителей. Пришлось уехать, с ее матерью уже имел серьезный разговор. Не только судьба нас разводит с Катей, еще и родители хорошо стараются, что мои, что ее, будто сговорились.
Целую ароматную макушку любимой, испытывая такой мощный прилив облегчения. Жива!
Остальное переживем, и никто нам не указ. А то, что забыла, вспомнит, или заново привыкнет. Больше не отпущу ее, пусть сколько угодно отталкивает.
— Катён, время… — нехотя отодвигаю девушку, вспомнив о цветах и подарках. Вручаю ей букет из белых роз и пакет с гостинцами. — Мне дали всего полчаса, побыть с тобой, а они уже истекли десять минут назад. Поздно я к тебе пришел, завтра прямо с утра постараюсь, может выпрошу тебя на прогулку, хотя бы недалеко, в кафе сводить, или в парк.
Говорю быстро, полушепотом, не отрывая взгляда от родных шоколадных глаз, с растерянностью изучавших мое лицо. Моя стрекоза заново знакомится со мной. Но в ее взгляде есть еще что-то, недоумение что ли, неуверенность.
— Что? — спрашиваю, а у самого внутри все в кисель превратилось и трясется. — Что случилось?
— Ты снова чужой… — шепчет Катя, бледнея еще больше. — Я уже не помню, каким ты был полчаса назад… Только голос все тот же, твой.
Вот это жесть! Я и сказать не знаю, что, от страха голос отказывается служить мне. Надо что-то делать. Надо у врача спросить, может можно вылечить.
— А с родителями
