Дамский LADY - Духи для прекрасной дамы
Света. Самая тихая и неприметная девушка в их группе. Не может быть... На подламывающихся ногах Артем шагнул в кухню. Света обернулась, бросив на него испуганный взгляд огромных голубых глаз, и румянец залил ее тонкую кожу до самого выреза блузки.
– Привет, Артем, – негромко сказала она.
Он молча кивнул. Сердце колотилось так, что стук отдавался в ушах. Подойдя ближе, Артем положил руки на тоненькие плечи девушки и всмотрелся в полное смятения личико, понимая, что он нашел то, что искал. И это знание внезапно наполнило сердце странной, смутно осознаваемой радостью. Это была его девушка. И никакой другой ему больше не нужно.
– Артем, что ты... – Света попыталась высвободиться, но Артем, наклонившись, закрыл ей рот поцелуем.
Она затихла, маленькие руки после долгого колебания нерешительно обвили его шею. Сзади послышался выразительный кашель. Вздрогнув, Света отстранилась, но Артем не отпустил ее и, обняв за талию, недовольно посмотрел на Светину подругу Дашу, что стояла, улыбаясь, на пороге кухни.
– Я немножко не вовремя, ну бывает, – хихикнула она. – Не знала, что здесь все так серьезно. Светик, можно тебя на минутку, плиз?
Послав Артему робкую извиняющуюся улыбку, Света мягко отстранила его и пошла за подругой. Артем проводил ее жадным взглядом и остался ждать. Даша захлопнула дверь комнаты и устремила на подругу пристальный взгляд:
– Ты ничего ему не сказала?
– Да я ничего не успела сказать, – хмуро отозвалась Света. – Артем пришел и...
– Аха, я видела, – хмыкнула Даша. – Класс, даже не ожидала, что он так легко купится. Ты только не передумай, Светик, я тебя умоляю! Если Макс узнает, что я вчера по пьяной дури с Темкой обжималась, он меня убьет. Эти духи я тебе дарю, ты ими пользуйся почаще, чтобы Темка привык. И все, что хочешь, только не пали меня...
– Да не нужно мне ничего, только ради тебя я и вру, – сердито сказала Света. – Так стыдно...
– Да ладно киснуть! Парень, на которого ты запала с первого курса, теперь твой. Бери и радуйся.
– А если Артем догадается, что это была не я? – вздохнула Света.
– А ты сделай так, чтоб не догадался, – улыбнулась подруга. – И будет тебе счастье.
Тайные письма
Автор: Одинец
Темноглазый молодой человек сидел в инвалидном кресле у окна, рассеянно листая книгу, лежавшую на укрытых пледом коленях.
– Вам письмо, сэр Марк, – камердинер, проскользнув в кабинет, почтительно склонился перед хозяином и протянул серебряный поднос, на котором лежал маленький конверт желтоватой веленевой бумаги. И прибавил многозначительно: – То самое письмо, сэр.
– Наконец-то! – сэр Марк схватил конверт, не сдержав нетерпеливого вздоха. Исходящий от бумаги знакомый аромат вербены коснулся ноздрей, и лицо сразу просветлело. Спустя мгновение, молодой человек бросил на камердинера испытующий взгляд: – Ты не нарушил договор, Уильямс? Ушел из рощи сразу, когда взял письмо?
– О сэр, я никогда бы не осмелился нарушить ваше распоряжение, – заверил камердинер. – Я ушел сразу.
– Хорошо, – кивнул сэр Марк, успокаиваясь. – Благодарю, Уильямс, ты можешь идти.
Камердинер едва успел прикрыть за собой дверь, когда сэр Марк надорвал дрогнувшими пальцами безликую облатку и развернул лист бумаги, исписанный крест-накрест изящным женским почерком. Аромат стал сильнее, – чуть горьковатая свежесть лимонной вербены словно оживала под пальцами, несказанно волнуя и без того замирающее сердце молодого человека.
«Мой дорогой друг, – жадно прочел он, – прежде всего, позвольте сказать вам спасибо за то, что вы неукоснительно соблюдаете тайну нашей переписки, заботясь о моей репутации. И за ту радость, которую доставляют мне ваши письма. Здоровы ли вы, все ли у вас благополучно? У меня все хорошо, как всегда. Вы снова спрашиваете меня, назову ли я вам когда-нибудь свое имя, и сможем ли мы наконец встретиться. Нет, друг мой, как ни хотелось бы мне открыться вам, время для этого еще не настало. Вы верно упрекнули меня в вашем последнем письме: я знаю вас, а вы меня не знаете, меня не гложет любопытство, которое испытываете вы; все верно, друг мой. Я знаю, что вы замечательный, достойный только восхищения молодой джентльмен, мужественный, великодушный, умный. А в отношении меня вы создали в воображении некий возвышенный образ, имеющий очень мало общего с реальностью. Признаться, я отчаянно боюсь, что когда вы узнаете, что ваша таинственная незнакомка обычная, ничем не примечательная девушка, каких множество, то разочарование будет неизбежно. Поэтому прошу вас, отложим разговор о нашей встрече до лучших времен. Кто знает, может быть, когда-нибудь мне достанет храбрости открыться вам. И никогда больше не смейте сомневаться в моем отношении, и не называйте себя калекой. Для меня вы всегда будете сильным человеком, который стойко переносит посланное ему судьбой испытание, и я верю, что стойкость эта будет вознаграждена...»
Он продолжал читать, не замечая, что улыбается с нежностью и ироничному рассказу о визите сердитой тетушки, и детски-восторженным строчкам о забавной выходке любимого котенка, и серьезным рассуждениям о новом романе сэра Вальтера Скотта. Все, что было написано рукой его незнакомки, находило в сердце самый живой и глубокий отклик, да разве могло быть иначе?..
Вздохнув, сэр Марк отложил прочитанное письмо. Его просьба снова осталась гласом вопиющего в пустыне. Неужели Она никогда не назовет своего имени? Вот уже четыре месяца, с тех пор, как было получено первое письмо от незнакомки, он день и ночь терзался вопросом: кто эта девушка, которая писала ему, рискуя своим добрым именем? Кто этот ангел, решивший подарить нежданное счастье калеке, жизнь которого давно утратила всякий смысл? Сэр Марк почти не знался с соседями. Жалостливых взглядов, которыми провожали его окрестные жители во время редких прогулок в экипаже, было более чем достаточно, чтобы не желать тесных знакомств. Он намертво замкнулся в себе с тех самых пор, как это несчастье произошло с ним; книги и животные, – вот единственные друзья, которые у него есть, других ему не нужно. Но письма этой девушки, сначала робкие, потом все более теплые и дружеские, источающие живой ум и очарование искренности, что-то перевернули в душе, вселив в нее несмелую надежду. Кто-то нуждался в нем – в таком, какой он есть, кто-то думал о нем, и эти мысли были полны нежности и уважения, а не опостылевшей жалости.
Сэр Марк поднес письмо к губам, снова вдыхая слабеющий аромат лимонной вербены. Какая Она? Он никогда не поверит, что его милая незнакомка может быть заурядной, что бы она ни утверждала в своей скромности. Смутный, но притягательный образ, рожденный этим тонким, горьковатым ароматом, давно уже будоражил его воображение: ворох русых волос, разметавшихся на ветру, влажно-синие глаза, взгляд которых смотрит прямо в душу; молочно-белая кожа, чуть-чуть отмеченная милыми веснушками, и солнечная улыбка, способная преобразить самый хмурый день. Но даже если она совсем не такова, даже если нехороша собой, – хотя его сердце отказывалось в это верить, он готов был принять любую реальность, которую дарует ему Господь. Лишь бы Она доверилась ему, открыв свое имя. Как жаль, что он связан обещанием, и не может начать поиски, – только на этих условиях Она согласилась продолжить переписку. Переписку, которая стала смыслом его жизни...
Подъехав к письменному столу, сэр Марк положил перед собой чистый лист, обмакнул перо в чернила, и быстрые строки начали без промедления усеивать бумагу:
«Моя дорогая! С каждым днем ваши письма становятся для меня все большим счастьем и все большей мукой. Вы знаете, отчего это так, не можете не сознавать, насколько вы стали мне дороги. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о вас, и думаю о вас весь день. Даже когда дела отвлекают меня, я постоянно ловлю себя на том, что мысленно разговариваю с вами, забыв обо всем. Я не смею ни на чем настаивать, – лишь бы только вы продолжали писать мне, лишь бы только вы не пожалели о своем поступке. Но знайте: для меня нет и не будет никого ближе, никого лучше вас, дорогая. Я всегда буду ждать вас, сколько бы лет ни прошло...»
...День уже угасал, и все сумрачнее становилось в тисовой роще, когда темное женское платье мелькнуло среди деревьев. Боязливо оглянувшись по сторонам, незнакомка остановилась возле старого тиса, сунула руку в зияющее дупло и облегченно вздохнула, нащупав конверт. Спрятав письмо за раструб перчатки, она торопливо пошла прочь, и горьковатый запах вербены рассеялся вместе с ней, словно его и не было.
Она шла по тропинке, думая о том, как вернувшись домой, закроется в своей комнатке, и будет читать бесценные строки, написанные рукой любимого, а сердце, еще сильнее, чем сейчас, будет замирать в груди, мечтая о несбыточном.
