Аурелия Хогарт - Решать тебе, дорогой!

Утром Хейли обнаружила что, во-первых, на ней до сих пор цветочная гирлянда, правда, изрядно потрепанная, а во-вторых, что вся спина, а также локти и колени покрыты потертостями и ссадинами. Все из-за того, что непривычно было заниматься любовью на циновке — практически на голом полу.

Что здесь уместно слово «любовь», Хейли не сомневалась. По крайней мере, применительно к ней самой. Афродизиак или нет, а ее чувства к Максу искренни.

Тем прискорбнее твое положение, дорогуша, говорил ей голос подсознания. Потому что когда все это кончится и вы вернетесь в Сан-Франциско, тебе останется только зайти подальше на знаменитый мост и прыгнуть в воды залива. Ведь никакой взаимности Макс не испытывает. Для него минувшая ночь — не более чем забавный эксперимент с природным стимулятором…

— А мужа Джейн Вулворт мы так и не нашли, — едва слышно заметила Хейли, пока Макс умывался в ванной.

Она могла говорить с уверенностью, потому что хорошо изучила лицо Пола Вулворта по фотографиям, которые предоставила Джейн.

— Верно, не нашли, — шепнул Макс. — Поэтому после завтрака я прогуляюсь по ашраму. Ты пока посидишь здесь.

— Почему мне нельзя с тобой? — нахмурилась Хейли.

Она старалась не смотреть на белеющие на шее Макса агатовые бусы — подарок Мелинды.

— Потому! Не спорь, ты обещала слушаться меня.

Хейли только вздохнула.

— Ладно.

— У меня еще много дел, — тихонько проворчал Макс. — Предстоит выяснить, есть у Мелинды под грудью родинка, о которой говорил мой клиент, или нет. Думаю, такая возможность представится уже сегодня.

— И как же ты… — мрачно начала было Хейли, однако Макс прижал палец к ее губам.

— Тсс! Все разговоры потом.

Позже, оставшись в одиночестве, Хейли подумала: о том, что происходило между нами ночью, он не сказал ни слова!

Отсутствовал Макс долго, Хейли уже начала тревожиться. Наконец во второй половине дня он вернулся, однако новости принес неутешительные: мужа Джейн он нашел и даже сумел сказать, что приехал его выручать, но тот наотрез отказался уезжать. Ему, видите ли, нравится здешняя жизнь.

— Это все амазонская трава, — шепотом констатировала Хейли. — Он и не уедет, привык.

— Ничего, есть одно средство, — таинственно обронил Макс.

Как он и предполагал, вопрос с родинкой Мелинды решился тем же вечером. В их хижину заглянула Шира и сообщила, что гуру приглашает Макса к себе.

Ясно для чего, подумала Хейли. Потому что меня не зовут. Ох растерзала бы эту «гуру»!

Макс ушел, а Хейли до самой ночи страдала от острейших приступов ревности. Потому что знала: противиться амазонскому зелью невозможно.

Перед ее внутренним взором разворачивались картины того, чем в эту самую минуту занимаются Мелинда и Макс, — одна другой краше…

Она думала, Макс не придет до утра. Но он вернулся. Спокойный, невозмутимый, слегка посмеивающийся.

Хейли готова была убить его за это.

Опасаясь «жучков», разговаривать они не могли, однако Макс видел, что Хейли дуется. Не заметить этого было невозможно, она ходила мрачнее тучи.

В конце концов, улучив момент, Макс шепнул, что с Мелиндой у него ничего не было.

Хейли не поверила.

Тогда Макс открыл привезенную из Сан-Франциско аптечку и показал пластиковую баночку с надписью «Аспирин». Хейли поморщилась, мол, не считай меня дурой, аспирин против афродизиака бессилен.

— Это бром, — шепнул ей на ухо Макс. — Замечательное успокаивающее средство. Перед тем как отправиться к Мелинде, я съел почти пригоршню. Благодаря чему смог спокойно изобразить страсть и раздеть Мелинду, чтобы проверить, есть ли родинка. Оказалось, есть!

Он полагал, что утихомирил Хейли, однако та чуть не набросилась на него с кулаками. Говорит, ничего не было, а сам раздел Мелинду!

Кое-как, в основном жестами, Макс втолковал ей, что раздеть — это одно, а секс — совсем другое.

Из дальнейшего «разговора» Хейли поняла следующее: по настоянию Мелинды Макс тоже разделся, и та поняла, что близости не будет, он не готов. Разумеется, удивилась, стала расспрашивать, как у Макса с аппетитом, ест ли он что-нибудь, нравятся ли ему здешние напитки. Макс отвечал утвердительно, дескать, все замечательно, напитки особенно. Таким образом он тонко подвел Мелинду к единственно возможному выводу: он исключение из правила, на него настой амазонской травки не действует. На том свидание и завершилось.

Так-то оно так, но Хейли все равно сходила с ума от ревности. Ее возлюбленный только что побывал в объятиях другой женщины — это невыносимо!

В конце концов, Хейли совершила непростительную глупость: принялась целовать Макса, увлекла в постель — то есть на то, что здесь называлось постелью. И тут ее постигло сильнейшее разочарование. Бром-то еще действовал! Пришлось Хейли уяснить, что для нее тоже ничего не будет — как немногим ранее не было для Мелинды.

Словом, в ту ночь Хейли довольствовалась тем, что просто спала в объятиях Макса, положив голову ему на плечо…

Обо всем дальнейшем Хейли могла бы написать увлекательную статью. О том, как заманивали в укромный уголок мужа Джейн Вулворт, как Макс держал того, а Хейли вливала в рот воду, в которой был разведен бром. Как спустя всего два часа после насильственного приема препарата Пол Вулворт сам явился в хижину Хейли и Макса, уже избавившийся от действия афродизиака, трезво взглянувший на вещи и осознавший всю неприглядность своего положения. Как затем все трое выбирались из ашрама — для этого пришлось сначала применить небольшую хитрость, а потом даже стукнуть дежурившего у ворот охранника по голове. Как позже впотьмах искали коллегу Макса, такого же детектива, как он сам, имени которого Хейли так и не узнала, но который, согласно уговору, должен был каждый день ждать их в автомобиле за стенами ашрама, в небольшой рощице. Как мчались во мраке прочь, стремясь убраться подальше от ашрама, пока там не начался переполох. Как проделали весь дальнейший путь вплоть до самого Сан-Франциско…

Однако описывать все это Хейли была не вправе. Потому что подобная информация касалась личной жизни Джейн и Пола Вулворт.

В Сан-Франциско приехали на рассвете и первым делом доставили домой Пола.

Перешагнув порог квартиры и увидев Джейн, тот прослезился. Чувствовалось, что его мучают сильнейшие угрызения совести.

— Простишь ли ты меня когда-нибудь, дорогая? Сможем ли мы жить как прежде? — спрашивал Пол, прижимая к груди шмыгающую носом Джейн.

В конце концов она подняла на него взгляд.

— Зависит от тебя, дорогой. Если вновь захочешь удрать из дому, совместной жизни не получится. Второго раза я не переживу, так и знай… Словом, решать тебе, дорогой.