Лавиния Бертрам - Поверить в счастье

Мигель закрыл глаза.

— Объявление дал мой отец. Я даже не знал, что он это сделал, пока не увидел газету. Вот тогда я по-настоящему осознал, что совершил самую большую в жизни ошибку. Понял, что, если не верну тебя, дальше все будет только хуже. Я бросился искать тебя, но было уже поздно.

— Я улетела в Портленд, думая, что никогда больше не увижу тебя, не вернусь в Нью-Йорк, не полюблю никого. Когда я сошла с самолета, Эрика даже не сразу узнала меня. Выглядела я, должно быть, ужасно.

— А в это время нанятые мной детективы уже обходили нью-йоркские отели, расспрашивали твоих знакомых и проверяли списки пассажиров. Я не мог спать — меня мучили кошмары. Не мог работать — все буквально валилось из рук. Я ходил по тем местам, где мы с тобой бывали, вглядываясь в лица похожих на тебя женщин.

— В первый месяц в Портленде мне было так плохо, что я, наверное, угодила бы в психиатрическую клинику. Может быть, даже покончила бы с собой. Меня спас наш ребенок. Я постоянно твердила себе, что должна жить ради него, что он не только мое, но и твое продолжение. Ну и, конечно, я бы не выкарабкалась без помощи Малкольма и Эрики. Ведь у меня и денег-то почти не было.

— Боже, что я натворил! Прости.

Карина впервые слышала от него такие слова. Слова, способные залечить любые раны.

— Я люблю тебя. — Мигель поцеловал ее с опаляющей душу страстью.

— Скажи это еще раз.

Он не только повторил, но и счел нужным добавить:

— Я люблю тебя независимо от того, как ты себя называешь и чем занимаешься. Ты — мое сокровище. Ты — мое счастье. Ты — смысл моей жизни.

— Докажи.

Мигель рассмеялся.

— Раз уж ты требуешь доказательств, то позволь и мне кое о чем попросить тебя.

— О чем же?

— Пообещай, что никогда не покинешь меня.

— Никогда! — горячо прошептала Карина.

А потом пришла его очередь предъявлять доказательства, и Мигель, как всегда, сделал это блестяще.

— Тебе пора вставать, — сонно пробормотала Карина. — Хочешь, я сварю кофе?

Мигель рассмеялся.

— Кофе я сварю себе сам. А вот тебе обязательно надо поспать.

— В том, что я не сомкнула глаз, есть и твоя вина, — напомнила она.

— Согласен. У меня есть еще полчаса, чтобы постараться ее загладить.

— Когда ты вернешься?

— Завтра к вечеру. Зато потом в нашем распоряжении целая неделя. — Мигель поцеловал ее в щеку. — Я покажу тебе город.

Карине показалось странным, что он вопреки обыкновению не спешит подниматься.

— Почему ты не встаешь? Тебя что-то беспокоит? — Она повернулась к нему. — В чем дело?

Он пожал плечами.

— Ни в чем. Просто… Я собираюсь рассказать тебе о втором обещании, из-за которого ты так рассердилась вчера. Не хочу, чтобы между нами еще что-то стояло.

— Послушай, Мигель, я вовсе не требую от тебя объяснений. Мне только…

Он поднял руку.

— Нет, я должен все рассказать. Это будет честно.

— Раз ты так хочешь.

Карина отвернулась, чтобы не видеть его напряженное лицо. Какую тайну ей предстоит узнать? Вместе с тем ей было понятно желание Мигеля выговориться, устранить то, что могло стать источником возможных недоразумений в будущем.

— Видишь ли, вскоре после того, как ты исчезла, мне позвонил отец. Он сказал, что сам определил дату нашей с Рафаэллой свадьбы и дал объявление в газеты. Вот тогда я и ответил, что не могу жениться на Рафаэлле.

— Из-за того, что у нее роман с Крисом Рэндольфом, — подсказала Карина.

— Нет. Я рассказал отцу о тебе.

— О том, что я беременна?

Мигель покачал головой.

— Нет. Я сказал, что люблю тебя. Ну а уж потом и о твоей беременности.

— И что же Хавьер?

Мигель усмехнулся.

— Слышала бы ты, как он кричал! Обозвал меня идиотом, трусом и негодяем. Потребовал, чтобы я нашел тебя.

Кое-что оставалось все же неясным.

— Но если ты не знал о планах Рафаэллы и Криса… Ты ведь собирался на ней жениться.

— Я ничего не знал об их планах, но знал, что не женюсь на ней. Я знал это уже в тот день, когда ты сообщила мне о беременности. Но я злился. Злился на тебя, потому что ревновал. Злился на отца. Я был не в себе. Не понимал, что делаю. Опомнился, только когда прилетел в Портленд и встретился с Эрикой и твоим братом.

— Ты и тогда вел себя, как сумасшедший. Напугал Эрику. Она даже хотела вызвать полицию.

— Я ее напугал? Черт возьми! Она же сказала, что ты умерла. Ты хоть представляешь, каково мне было?

Представляла ли она? Тогда — нет. Теперь — да. Если Мигель действительно любил ее — а теперь Карина знала, что он любил ее, — то известие о ее смерти действительно могло лишить его рассудка.

— Мне так жаль. — Карина потянулась к нему. — Тебе пришлось несладко.

— Если бы ты умерла, я не знаю, что бы с собой сделал. До сих пор не могу спокойно об этом вспоминать.

— Пожалуйста, не надо так терзаться. У нас впереди вся жизнь, и я не хочу, чтобы мы постоянно оглядывались. Пусть прошлое останется в прошлом. Не тащи его за собой. Настоящее так прекрасно. В нем есть ты. И я знаю, что ты меня любишь.

Выражение лица Мигеля смягчилось.

— Так ты не сердишься? — настороженно спросил он.

— Нет. Мне даже приятно думать, что такой мужчина, как ты, потерял из-за меня голову. Главное, чтобы ты не потерял ее снова.

— Для меня не существует других женщин, — прошептал он, касаясь губами ее уха. — Ты на шестом месяце, а меня влечет к тебе с прежней силой.

Карине было приятно это слышать, но она постаралась скрыть радость за насмешливым тоном.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что сейчас я выгляжу сексуальнее, чем тогда, когда мы только познакомились?

Мигель посмотрел на нее, как на ребенка, задавшего глупый вопрос.

— Ну конечно! А знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что Карина Гомес всегда будет красивее и Карины Мелроуз, и Рины Роуз. Потому что моя жена — самая прекрасная из женщин.

Карина улыбнулась. Уж чего-чего, а самоуверенности ее мужу не занимать.

12

Два дня без Мигеля показались Карине вечностью. Пытаясь занять себя, она бралась то за одно, то за другое, но время упрямо не желало идти вперед, и стрелки часов словно приклеились к циферблату. Долорес почувствовала себя лучше, и женщины провели немало времени вместе, разговаривая ни о чем и обо всем. Хавьер проявлял трогательную заботу о Карине, внимательно следил за тем, чтобы она вовремя ела и много гуляла.

В расставании есть только одна приятная сторона — это встреча. Мигель вернулся раньше, чем обещал, и первым делом устремился в комнату жены. Карины там не оказалось. Он заглянул в свою комнату, потом в гостиную, проверил кабинет и, не обнаружив ни одной живой души, сбежал вниз. Дом казался опустевшим. Предчувствуя несчастье, он прошел в кухню и застал там свою мать в обществе служанки. Женщины как ни в чем ни бывало обсуждали меню обеда.