Марк Перини - Первый раз – 2 (сборник)

– Ты мне так сильно нравишься, что других парней я даже не замечаю. И очень боюсь, что из-за тебя я их никогда и не замечу.

Блейк шагнул к ней. Тревога, боль, растерянность исчезли из его взгляда, и он стал таким, каким был на поле – напряженным, решительным, полным силы.

– Тогда почему мы разговариваем?

Глава 9

Мучивший Блейка страх исчез. Остались только он и Саммер, которая стояла слишком далеко. Один шаг – и Блейк оказался рядом, взял ее лицо в ладони и нашел губами ее рот. Они слились в поцелуе, вмещая в него все годы дружбы, доверия и скрытого желания.

Блейк не хотел прерывать его, не хотел выпускать Саммер из своих объятий. Но ведь что-то заставило ее бежать из его спальни, и он должен был сначала выяснить, что это было.

– Мы можем остановиться, если хочешь, – сказал Блейк, хотя каждая клеточка его тела кричала, чтобы Саммер ответила «нет».

Она подняла свое раскрасневшееся лицо. Ее губы чуть распухли от поцелуя. Блейк провел по ним большим пальцем, а потом заглянул ей в глаза. Похоже, в мыслях у нее был сумбур, потому что взгляд говорил одно, а тело – другое.

– Так в чем дело? – спросил Блейк? – В сексе? Ты ведь знаешь, мы не обязаны ничего делать.

Она покачала головой.

– Тогда в чем? В твоей маме? Я не собираюсь тебя бросать.

Саммер уставилась на пол. Ее нижняя губа задрожала.

– Пока нет, но когда-нибудь бросишь.

Блейк поднял ее голову за подбородок и сказал:

– Я не могу поклясться, что мы всегда будем вместе. Но я обещаю, что никогда не забуду тебя. Что бы ни случилось, мое сердце будет с тобой.

Их взгляды встретились. В глазах Саммер было столько слез и боли, что ему отчаянно захотелось прижать ее к себе и больше не отпускать. Но Блейк очень хорошо знал Саммер и понимал, что сейчас разговоры не помогут ее горю. Саммер ужасно страдала, когда мама бросила ее. Блейк помнил, как смотрел из окна трейлера на свою маленькую подружку, которая сидела дни напролет на ступеньках перед входом и ждала человека, который так никогда и не вернулся. Ее доверие к миру рухнуло, и восстановить его одними разговорами было невозможно.

Блейк подошел к ее кровати и откинул покрывало.

– Поспи со мной, – сказал он.

Ее глаза округлились.

– Блейк, это…

– Я не про секс. Просто поспи рядом. Позволь мне обнять тебя. И помочь забыть о том, что было.

Саммер посмотрела на кровать, потом опять на него.

– Но я ведь согласилась быть с тобой.

Блейк рассмеялся и сказал:

– И я безумно рад этому, но, наверное, сегодня не самый подходящий для этого день. Он придет, но позже. Пока давай просто заснем рядом.

Саммер сомневалась еще секунду, но потом залезла под одеяло и легла с краю, оставляя место для него. Блейк подумал, не снять ли ему джинсы, но он не хотел, чтобы его заподозрили в неискренности и потому лег рядом полностью одетым. Он прижал Саммер к себе и стал гладить по волосам, слушая в полной тишине спальни ее легкое дыхание.

Блейка мало что пугало в жизни, но сейчас ему было по-настоящему страшно. Он очень боялся, что любимая девушка никогда не доверится ему настолько, чтобы полюбить в ответ. Блейк тоже пережил утрату, но он был совсем маленьким, когда его родители умерли. Его сердце не знало той боли, которая выпала на долю Саммер.

При мысли о том, что ей пришлось пережить, его накрыла волна эмоций. Блейк поцеловал Саммер в макушку и прежде чем страх успел остановить его, шепнул:

– Я люблю тебя, Саммер Рейн. Всегда любил.

Она села и взглянула на него. Ее губы едва заметно улыбались.

– Что ты сказал?

– Что я люблю тебя.

Саммер легла на него и прильнула к губам глубоким долгим поцелуем, словно она долго голодала и наконец отыскала еду. Прошло несколько длинных минут, а потом Саммер села, и прекрасная яркая улыбка осветила ее лицо.

– Я тоже люблю тебя.

Небо затянули тучи. Блейк смотрел на них со скамьи и надеялся, что дождь начнется не скоро. Он много раз играл на мокром поле. Сейчас команда Луизианы выигрывала у них три очка, а часы показывали меньше минуты. Блейк едва слушал, что говорил команде тренер Коллинз. У них осталась последняя, четвертая попытка забросить мяч в конечную зону противника, и перед ней они взяли тайм-аут, чтобы решить, отдать ли мяч противнику или попробовать отыграться.

Блейк оглянулся назад, на трибуны, отчаянно ища на них Саммер. Прошлой ночью у них не было секса, но они впервые спали вместе как пара. Физическая близость придет, в этом не было сомнения, но уже сейчас Блейк чувствовал, что его сердце и душа наконец обрели дом.

Тренер что-то сказал ему, и он рассеянно кивнул, продолжая искать Саммер в толпе зрителей, хоть и понимал разумом, что ее там быть не могло – она ведь ненавидит футбол. Блейк уже смирился, что и на этот раз Саммер не придет, как вдруг поймал взглядом в седьмом ряду яркий красный пуловер. Он прищурился, слыша краем уха, как тренер уже перешел на мат, требуя от него внимания. Да, девушка была очень похожа на Саммер, но он мог и ошибаться. В эту минуту на ее лице появилась улыбка. Она подняла руку над головой и помахала ему.

Блейк улыбнулся в ответ, сияя от радости. А потом повернулся к тренеру и сказал:

– Мы будем играть.

Коллинз замолчал и глянул на него.

– Ты уверен?

Блейк перевел взгляд на Саммер, потом опять на тренера и ответил:

– Я в жизни не был так уверен, как сейчас.

Время перерыва как раз закончилось. Блейк вышел на поле вместе с командой, чувствуя необыкновенный заряд энергии во всем теле. Он знал, что сможет забить мяч. Знал, что сейчас сделает это.

Игроки побежали вперед. Блейк сбавил ход и оглянулся, ища, кому передать мяч. Его ресивер был в зоне досягаемости, но защитники Луизианы висели на хвосте. И тогда Блейк решился. Он запустил мяч как можно дальше, молясь – надеясь, – что он упадет в очковую зону противника.

Секунды тянулись бесконечно, невыносимо долго, и наконец толпа вокруг него взорвалась криками:

– Тачдаун! Джорджия выиграла!

Блейк отыскал среди ликующих зрителей Саммер. Она стояла и тоже кричала и хлопала в ладоши. Блейк улыбнулся. Его любимая все-таки стала талисманом удачи. И ему очень хотелось надеяться, что Саммер тоже позволит ему сделать ее жизнь счастливее.

Трейси Вулф

Наперекор судьбе

Не могу поверить, что я выиграл. И выиграл тут, в Таосе. В городе, из которого три года назад сбежал в таком ужасе, что не стал дожидаться рассвета. Я сел за руль в полночь, окровавленный, в ушибах и ссадинах, приказав себе не думать ни о чем, кроме того, что другого выхода у меня нет. Не думать даже о Дайан. Особенно о Дайан.

Я боялся, что если позволю себе хоть одну мысль о ней, то останусь в городе. Но мне надо было уехать. Иначе отец просто покалечил бы меня. Или вообще убил.