Тина Уэлш - Если любишь — поверь…

— А что, Фло сейчас совсем одна?

— В данный момент да, хотя обычно за ней постоянно наблюдают.

Он обернулся к Кэрол, и она увидела вопрос в его глазах.

— Я побуду с ней, — сказала она. — А ты иди, послушай, что они говорят.

— Спасибо. Мне надо быть там.

И мне тоже, огорченно подумала она. Даже сейчас ты не рассматриваешь меня как часть семьи, Эдвин. Меня здесь всего лишь терпят.

Но сейчас было не время выяснять отношения. Флоренс тихо лежала на узкой белой кровати, вся утыканная какими-то трубочками и проводками. Кэрол охватил леденящий страх при виде ее прозрачного бескровного лица.

— Не пугайтесь, — успокоила ее медсестра, подводя ее к стулу у кровати. — Оборудование выглядит устрашающе, но оно выполняет свою работу. И это главное.

Эдвин предупреждал ее, но то, что она увидела, вызвало у нее шок. Невозможно было представить, что перед ней та жизнерадостная, непоседливая хохотушка Флоренс.

Кэрол с трудом выдавила из себя:

— Она ведь поправится, не правда ли?

— Мы надеемся. Но не мешало бы молиться о чуде. — Сестра ласково прикоснулась к ее плечу. — Поговорите с ней. Скажите, что вы здесь и что вы ее любите.

23

— Итак, вы уже понимаете, что лучше бы до этого не дошло, но надо быть готовыми к трансплантации. Это может стать нашей единственной надеждой. — Врач сочувственно посмотрел на них.

Эдвин бросил взгляд на мать и Джеффри. Их лица осунулись и заметно постарели за эти дни. Из немолодых, но прекрасно выглядящих, ухоженных людей они превратились в сломленных горем стариков, с трудом державших себя в руках. Если Флоренс умрет, они не переживут ее.

Черт, нельзя позволить, чтобы это случилось! Надо что-то делать!

— Вы абсолютно уверены, что я не могу быть донором? — с отчаянной надеждой спросил он.

— Вы знаете ответ, мистер Трейси. Мы с вами провели тест. Вы видели его результаты. — Врач устало пожал плечами. Похоже, ему не раз приходилось говорить на такую тему с другими семьями.

— А мы? — спросил Джеффри. — Ее мать и я?..

— Боюсь, здесь даже нечего обсуждать, сэр. Не говоря о прочих медицинских основаниях, ваш возраст против вас.

— Надо поставить на ноги все госпитали в округе, — сказал Эдвин, борясь с клокочущими в нем гневом и беспомощностью. — В других городах, в Азии, Европе, Австралии, Южной Америке. Я арендую самолет для доставки здоровой почки откуда угодно, заплачу, сколько бы это ни стоило.

— Не надо ехать так далеко. Есть и другое решение, — объявила Кэрол с порога. Их глаза встретились, и он понял, что она только что плакала. Но ее голос был тверд и решителен. — Протестируйте меня как возможного донора.

— О, моя дорогая! — разрыдалась Амелия. — Спасибо тебе большое.

— Моя дорогая девочка, — вскочил на ноги Джеффри. — Ты есть у нас, и это уже так много. А теперь еще и…

— Нет! Ты не сделаешь этого, Кэрол! — закричал Эдвин.

— Почему нет? — спросила она. — Флоренс и моя сестра тоже. Ты же не колеблясь готов был отдать ей свою почку. Почему же я не могу сделать то же самое?

— Потому что, — ответил он.

Она укоризненно подняла брови:

— Это не ответ, Эдвин.

— Ты совсем другое дело. — Его явно мучило неразрешимое противоречие, необходимость сделать невозможный выбор. Он не мог бездействовать и позволить Флоренс умереть, но одна мысль о том, что Кэрол… его Кэрол, ее прекрасное, совершенное тело будет!.. — Нет! — снова почти прокричал он. — Должен же быть еще какой-нибудь выход.

— Хорошо, — сказал врач. — Вам надо отдохнуть и все еще раз обдумать. Такое решение не дается легко. Сегодня уже ничего не изменится. Я предлагаю вам всем поехать домой и поспать. Обычно хорошие решения не приходят в голову переутомленным и сломленным духом людям. Если ваше решение к завтрашнему утру не изменится, — обратился он к Кэрол, — дайте нам знать, и мы приготовим вас к тестированию.

— Если я подойду?

— Когда будет необходимо а я подчеркиваю, что пока в этом не уверен, — вами и вашей сестрой займется уролог с опытом трансплантации. Он блестящий хирург.

— Отвези Кэрол домой, — сказал Джеффри после разговора с врачом. — Мы с мамой останемся рядом с Фло.

— Ты же слышал, что сказал доктор: нам всем надо отдохнуть.

— Ты прекрасно знаешь, что мы не сможем заснуть вдали от нее. Здесь прекрасные условия для сна. Я тебе позвоню, если что-то изменится. Наше место здесь, рядом с нашим ребенком, Эдвин. Мне будет легче, если я буду знать, что ты побеспокоишься о моей другой дочери.

Ну хорошо, он о ней позаботится! Даже если потребуется вся ночь, он должен отговорить Кэрол от ее импульсивного решения.

— Ладно, — сказал он. — Мы поехали. Кэрол, я отвезу тебя домой.

— Мы пропустили поворот к дому, — сказала Кэрол. Это были первые слова, произнесенные между ними после отъезда из больницы. Погруженная в свои мысли, зная, что он тоже напряженно думает о чем-то, она не хотела тратить силы на пустые разговоры.

— Я знаю, — ответил он.

— Куда же мы едем?

— Ко мне. Мы едем самым коротким путем.

Ей не хотелось ехать к нему в дом, слишком болезненными были воспоминания о первом его посещении.

— Мне не кажется, что это хорошая идея, Эдвин.

— Если нам позвонят из больницы посреди ночи, мы сможем вернуться гораздо быстрее. — Он свернул с дороги и поехал через небольшие ворота по узкой дорожке, заканчивавшейся прямо у стены дома. — Кроме того, — он выключил мотор и обернулся к ней, — нам надо поговорить.

— Разговоры никогда не давали нам ничего, кроме проблем. — Она отбросила непокорную прядь со лба. — Не знаю, как ты, Эдвин, но сегодня я больше ни на что не способна.

— Прекрасно. Говорить буду я. Тебе придется только меня выслушать. — Он вышел из машины и подошел к ее дверце. — Пойдем, Кэрол. Сейчас не время для ссор. Нам надо идти рука об руку.

Она слишком устала, чтобы спорить. По правде говоря, ей было бы невыносимо трудно остаться одной. Она боялась ночных кошмаров. Терпеливо подождав, пока он доставал ее багаж из машины, она последовала за ним в дом. Эдвин быстро разжег огонь в камине и пододвинул к нему кожаное кресло. В наступившей темноте из слегка приоткрытого окна ничего не было видно, но Кэрол услышала шум реки, протекающей рядом с домом, и вспомнила, как часто они с Флоренс прогуливали собаку вдоль берега. Куда ни повернись, везде она сталкивалась с воспоминаниями, приносящими боль.

До нее донесся звон бокалов, звук льющейся жидкости, и она подумала: дежа вю.

Эдвин протянул ей бокал и посоветовал: