Норри Форд - Романтичное сердце

Девушка услышала, как радио Лестера слабо пропищало шесть часов. В это время он обычно ускользал на полчасика, чтобы послушать новости. Ей надо было спешить, чтобы успеть приехать в крошечные новые апартаменты Пэт, получившие гордое название квартиры, так как в них имелась крошечная кухонька, втиснутая в глубокий проем. Скоро Пэт отправится на Лабурнум-авеню, чтобы побыть с Эдит. А на случай, если Пэт не окажется дома, у Вики были ключи, полученные ею от гордой юной квартировладелицы несколько месяцев назад.

Лестер услышал, как хлопнула входная дверь, и поспешил к окну, скрытому за занавесками. Чемодан, эге! Он значительно кивнул. Он слышал, как ссорились его хозяин и хозяйка, и слышал угрозу Вики уйти от Мартина. Он знал, что Мартин Кеннеди никогда не изменит своего решения под чужим давлением — он не изменит его, даже если оно будет угрожать его благополучию. Значит, предстоит любопытное развитие событий. Лучше воздержаться от вечернего похода в паб и остаться наблюдать за ситуацией.

Он скользнул в спальню Вики и, поджав губы, открыл дверцы гардероба. Да, она забрала с собой одежду и туалетные принадлежности. Какое-то время Лестер стоял в размышлении, что-то бормоча сквозь зубы. Затем, приняв решение, он подошел к телефону и набрал номер.

Вики как раз открывала своим ключом дверь квартиры Пэт, когда та, запыхавшись, догнала ее.

— Привет, дорогая! Как я рада тебя видеть. Ну разве не ужасно то, что случилось с беднягой Ричардом? Ты получила мое сообщение? Подожди минуту, я сниму пальто. Положи свое на кровать. Ты покушаешь со мной? Правда, это всего лишь бобы и чашка чаю, потому что я хочу приехать на Лабурнум-авеню как можно скорее.

Кружась по крошечной квартирке, Пэт не переставала болтать. Она наполнила чайник, метнулась в спальню, чтобы повесить свое рабочее платье на вешалку, и снова вышла на кухню в белой вискозной нижней юбке.

Вики сняла свою шляпку и пальто и предложила приготовить тосты.

— Я получила твое сообщение, тут же помчалась туда и оставалась с Эдит до тех пор, пока мне не пришлось уехать. Сколько тебе тостов?

— Один. Открывалка для консервов в кухонном ящике. — Голос Пэт звучал приглушенно, так как, говоря с Вики, она надевала через голову голубое шерстяное платье. Когда она вышла из спальни, то выглядела так, будто провела несколько часов за своим туалетом.

— Как он, Вики?

— Очень плохо. Он как будто в забытьи. Колин говорит…

— Колин? Ты видела Колина?

— Мы долго разговаривали. Вы не встречались сегодня?

Пэт, занятая перекладыванием содержимого банки с бобами в кастрюльку, покачала головой:

— Он дежурит до полуночи. Вытаскивает проглоченные английские булавки. Так что я не увижу его до завтра. А что?

В это время стены дома затряслись, так как рядом проехал поезд.

— Я просто спрашивала.

Пэт с любопытством посмотрела на нее:

— У тебя самодовольный и загадочный вид. Ты что-то скрываешь.

— Ничего подобного, моя радость. Мне нравится твой Колин. Когда ты собираешься выйти за него замуж?

Пэт слегка покраснела и подошла к буфету за чашками и блюдцами.

— Когда он сделает мне предложение, — натянуто сказала она и удивленно добавила: — Послушай-ка, ты принесла чемодан. Ты что, собираешься жить у Эдит?

— Я думала, что могу остаться здесь.

— Конечно, можешь. Спать будешь на кровати, а я расположусь на софе. Но, дорогая, в чем дело? Ты поссорилась с Мартином?

Вики кивнула:

— Была просто буря. Я думала… по крайней мере, я не верила, что так случится. Просто я… — Она села на стул и добавила слабым голосом: — Я думаю, что ушла от него.

Хорошенький ротик Пэт раскрылся от удивления.

— Не может быть! Я хотела сказать — ты не могла этого сделать!

Вики слабо улыбнулась:

— Получается, что смогла. Но не навсегда. Я пообещала, что вернусь, когда он восстановит Ричарда на работе.

Пэт присвистнула по своей мальчишеской привычке, от которой Вики тщетно пыталась ее отучить.

— Тебе следует вернуться, пока он не нашел твою записку или что ты там оставила.

— Глупая, я не оставляла никакой записки. Я просто собрала чемодан и ушла. Ох, тосты!

— Выбрось их в мусорное ведро. Лучше сделать новые. Если ты не оставила записки, значит, все не так страшно. Останься у меня на ночь, пусть он побеспокоится о тебе. Он не такой уж всемогущий, хотя и считает так. Это не очень хорошо, когда мужчина никогда не получает ни в чем отпора — это делает его слишком самонадеянным.

— Не соблазняй меня. Я только сейчас поняла, какой ужасный поступок совершила. Я должна вернуться немедленно.

Она смотрела на Пэт сквозь сверкающую радугу слез. Малышка выглядела такой близкой, доброй, любимой. Как было бы хорошо остаться с ней, поболтать за скудным ужином, выспаться в крошечной спаленке, где длинное вечернее платье висело на крюке для картины, так как не было места для настоящего гардероба. Разве в этом есть что-то нехорошее, если она останется здесь всего на одну ночь? Мартин выйдет из себя. Хотя он, вероятно, вернется за полночь.

Пэт, возясь со свежими тостами, спросила:

— А Мартин знает о болезни Ричарда?

— Да, он, разумеется, был расстроен.

— Ну, вот видишь. Если у него есть хоть какие-то чувства, он обязательно заедет к нему сегодня вечером, встретит тебя там и заберет домой. Все очень просто. Оставь здесь чемодан, возьмешь его позже.

Было бы правильнее и разумнее немедленно вернуться в квартиру, но невозможно быть разумной все время, а Вики чувствовала такую тоску по дому. Тоску по любимым вещам, по запаху тостов, по знакомой синей этикетке на банке с бобами. Она хотела заползти в свое уютное гнездо, свернуться калачиком и закрыть глаза. Она достигла такого уровня физического и умственного истощения, что была очень близка к нервному срыву. Но ей пришлось уступить разумным доводам Пэт.

— Да, так будет лучше всего, — ответила она, заглушая внутренний голос, который твердил ей, что Мартин никогда не делает ничего, что было бы очевидным или простым.

Вечер в доме у Фэрроу был напряженным. Вики, надев передник, приводила нижние комнаты в их обычное безупречное состояние, зная, что домовитая Эдит будет огорчена их неопрятным видом. Сестре Бикрофт удалось спустить Эдит вниз на час, оторвав ее от постоянного бдения у кровати больного, но она просидела на краешке стула все это время, чутко прислушиваясь к каждому звуку из спальни. Как только сиделка позволила ей, она тут же вновь скользнула в спальню, тихо и незаметно, словно малиновка в свое гнездо.

Сиделка приготовила себе чашку теплого молока и съела два печенья. Кот по кличке Мармелад смотрел на нее немигающими глазами, ожидая, что ему нальют немного молока в блюдечко.