Норри Форд - Романтичное сердце

Когда она вбежала в квартиру, то увидела вокруг кипы цветов и почувствовала тонкий, изысканный аромат еды, вина и сигар. Но в квартире стояла полная тишина.

Дверь в столовую была открыта, и там бесшумно сновал туда-сюда Лестер. Он занимался уборкой. Вики на цыпочках прошла мимо, не желая встречаться с его холодным взглядом и видеть, как его тонкие губы складываются в почти незаметную улыбку.

Она толкнула дверь в гостиную и оказалась лицом к лицу с группой из трех человек, двигающихся ей навстречу. Все они остановились, замолчав от неожиданности. Мартин, Стефани и ее муж, лорд Линмут. Выражение удивления, застывшее на их лицах, было почти комичным, так что Вики с трудом удержалась, чтобы не захихикать.

— Где ты была? — Мартин выдвинулся вперед, в его голосе одновременно звучали и облегчение, и гнев.

Стефани переливчато рассмеялась:

— Плохо рассчитала время, Вики. Ты пришла ровно на пять минут раньше, чем следовало. Я не слишком поверила в эту историю с мигренью, Мартин, хотя ты старался изо всех сил, бедняжка. — Она говорила насмешливым, музыкальным голоском.

Лорд Линмут быстро сказал:

— Успокойся. Это нас не касается. Это личное дело мистера и миссис Кеннеди, и мы оставляем их наедине.

Актриса снова рассмеялась и взяла мужа под руку.

— Отлично, моя крошка, я замолкаю, — ее взгляд скользил от одного мужчины к другому, — ради Мартина. Ведь он вряд ли захочет, чтобы весь город оказался в курсе, что его жена была так увлечена Питом Манфредом, что совершенно забыла о званом обеде. Я все время знала, что она была с Питом Манфредом.

Вики стояла неподвижно. Она чувствовала себя так, словно внезапно умерла. Только ее глаза были живыми и неотрывно глядели на Мартина. Неужели он тоже поверил этому? Как он мог?

Ярость загорелась в ней, словно пламя, лизнувшее сухой хворост костра. Она шагнула вперед и дала Стефани звонкую пощечину. Актриса медленно подняла руку к своей нарумяненной щеке, на которой горела красная отметина. Вики стояла словно во сне — ей казалось, что кто-то другой сделал за нее эту ужасную вещь.

— Немедленно извинись перед Стефани, Вики! — взревел Мартин.

Но вперед выступил лорд Линмут.

— Ерунда, Кеннеди. Стефани сама напрашивалась на это. Эта пощечина давно ее поджидала, и, надеюсь, она приведет ее в чувство. Стефани тоже должна извиниться перед вашей женой, так что давайте просто все забудем. — Он схватил Стефани за руку и бесцеремонно потащил ее к выходу.

Вики прижала руки к лицу. Она дрожала.

— Прости меня, Мартин. И за то, что я ударила Стефани, и за то, что забыла про твой обед.

Он процедил сквозь сжатые губы:

— Не было никакой необходимости вести себя словно уличная торговка.

— Я знаю, — с раскаянием сказала она. — Но ее предположение было просто чудовищным. Ты должен знать, что я не могла уехать с Питом и оставить тебя в дураках. Я ужасно подвела тебя, но не поэтому, Мартин. Это невообразимо.

Сама мысль, что он мог поверить этой лжи, ранила ее так сильно, что она отвернулась от него.

К своему удивлению, Мартин почувствовал, что верит ей. Он снова взглянул на Вики и понял, что его жена глубоко взволнована, но по какой-то неизвестной ему причине. На ней была форма, что вряд ли было подходящим нарядом для свидания с любовником, с лица стерлась даже та скромная косметика, которой она обычно пользовалась, и выглядела она усталой.

— Ты просто маленькая глупышка, — сказал он подобревшим тоном. — Тебе не приходило в голову, что мы могли быть озабочены твоим отсутствием и уже собирались искать тебя?

— Озабочены? Нет, это мне не приходило в голову. На самом деле я даже и не вспомнила о вас.

— Так я и понял, — сухо ухмыльнулся он. — Но, видишь ли, я все-таки попытался разузнать, где ты. Лестер сказал, что тебя разыскивал Манфред и что он отправился за тобой в бюро. Мы позвонили туда, и нам сказали, что ты уехала около полудня с кем-то, кто явно был похож на Манфреда. Затем мы позвонили Питу в гостиницу.

— Но разве он не сказал тебе, что я…

— Нам сообщили, что он уехал в Саутгемптон и вернется только через несколько дней.

Вики с ужасом втянула в себя воздух. Она смотрела на него словно загнанное животное. Так вот как против нее собирались доказательства.

— Если я не прав, Вики — а я чувствую уверенность, что так и есть, — ты должна принять мои искренние извинения. Теперь ты видишь, что у меня были все основания поверить худшему.

— Да, вижу. — Девушка внезапно почувствовала невыразимую усталость и прижала руки к глазам. Затем подошла к софе и присела, опустив плечи и сложив руки на коленях. — Ричард серьезно болен, — ровным голосом сказала она. — Он может умереть. Эдит должна была остаться одна до прихода сиделки. Пэт не могла оставить магазин; она пыталась связаться со мной, но не смогла, поэтому позвонила Питу и попросила его заехать за мной и отвезти к Эдит. Он так и сделал, вот и все. Я все время провела у Эдит. — Она на мгновение закрыла глаза руками. — Он выглядел ужасно, Мартин. Это было невыносимо. Я забыла обо всем, кроме того, что Ричард и Эдит нуждаются во мне.

Воцарилась тишина. Вики подняла глаза. Мартин стоял к ней спиной, его плечи были слегка сгорблены.

«Как нелепо, — отстраненно думала она, — что в тот момент, когда я должна ненавидеть его за то, что он так мало доверяет мне, я чувствую, что люблю его особенно сильно». «Как ты мог подумать, что я так поступила, — хотелось ей прошептать, — если я так сильно люблю тебя». Но эти слова остались невысказанными.

Мартин стоял и разглядывал танцующие языки пламени, задумчиво перебирая монеты в кармане. В этот момент он забыл о жене, о своих недавних гостях, даже о своем величественном универмаге. Он снова вернулся в маленькую заднюю комнату своего первого магазина, с треснувшей раковиной в углу, краном, который постоянно капал, и ржавыми подтеками под ним. Тогда он все еще не оправился от смерти матери и находил поддержку в уверенности и надежности старшего товарища — Ричарда Фэрроу. С Ричардом он спорил, строил планы, работал — неловкий подросток с большими руками и в потертом костюме на размер меньше, чем нужно. И с огромным честолюбием, на несколько размеров больше, чем нужно такому подростку. Этот подросток обогнал Ричарда Фэрроу, оставил его позади и в конце концов убрал с пути.

Он сожалел о своем поступке. Конечно, он сожалел о нем. Но это было необходимо. Люди стареют и перестают справляться с работой. Тут уж ничего не поделаешь. И все же лучше бы Ричард не болел. Эти мысли выводили Мартина из себя, отвратительное чувство вины закрадывалось в душу, и его трудно было сбросить со счетов.