Филлис Холлдорсон - Я не собираюсь жениться...

– Сэмми, приятель, ты с нами поужинаешь?

– Не сегодня, – ответил Сэм. – Мы с Кирстен уходим.

– Да, мне жаль, что с Белиндой случилось такое, – нахмурился Джим. – С ней все в порядке? В обед я говорил с ее родителями. Как они? Я могу чем-нибудь помочь?

Сэм покачал головой.

– Нет, думаю, все будет нормально. Но ты не переставай с ними общаться. У Белинды депрессия, а Зак и Мэйбл пережили сильный стресс. Думаю, дружеское общение им нужнее любой помощи.

– Согласен, – ответил Джим. – А муж Белинды в курсе?

– Не знаю, – сказал Сэм. – Это их дела.

Он обернулся к Кирстен:

– Ты готова, дорогая? Я заказал столик на семь часов.

Кирстен, до того молча слушавшая разговор мужчин, смешалась, когда Сэм обратился к ней.

– А… да. Я готова. Только возьму сумочку.

Атмосфера в машине была натянутой. Сэм до нее даже не дотронулся, только поддерживал за руку, помогая сесть в машину и выйти из нее. Разговор не клеился, потому что у обоих на уме была Белинда. Кирстен с сожалением подумала, что нет никакой надежды на продолжение отношений с Сэмом.

Ресторан, в который они приехали, был таким же симпатичным, как «У реки». Однако уединения он обещал еще меньше. В середине зала стояли столики, а вдоль стен – высокие перегородки со столиками между ними. Сэм заказал такой столик у стены, чтобы была хотя бы иллюзия уединения. В зале царил полумрак, стоящие на столах толстые короткие свечи создавали игру света и тени.

Меню было разнообразным, но желудок Кирстен сжимали нервные спазмы, и есть отнюдь не хотелось. Она выбрала жареного палтуса в надежде, что одолеет хотя бы половину порции. Сэм заказал жареное мясо и бутылку вина до ужина.

Почти немедленно официант вернулся к ним с вином и двумя бокалами. Открыв бутылку и разлив вино, он удалился. Кирстен была уверена, что если выпьет половину бутылки, то Сэму придется вести ее домой под руки. Это не такая уж и скверная идея, усмехнулась она про себя. Если он приведет ее домой, разденет и уложит в кровать, может быть, снова почувствует к ней некоторое влечение.

Кирстен потрясла головой, отгоняя подобные мысли. Кого она пытается обмануть? Даже ей вполне ясно, что глубокие чувства между ней и Сэмом существуют только с одной стороны – с ее.

Она отпила немного вина и обратилась к Сэму:

– Сэм, я знаю, тебе не хотелось бы об этом говорить, но я… думаю, что имею право знать, что происходит между тобой и Белиндой.

Она почувствовала жаркую волну смущения – или страха, – залившую ей щеки.

– То есть… я ведь медсестра. Это как личный, так и профессиональный интерес.

Голос сорвался, когда она выпалила всю тираду. А может быть, говорить дальше не хватило мужества?

– Да, ты имеешь право знать, – сказал он, делая большой глоток вина. – Поэтому я и хотел сегодня поговорить с тобой. Белинда приняла слишком большую дозу снотворного, не знаю, намеренно или случайно. Она уверяет, что случайно, и мне хотелось бы верить… – Его голос тоже сорвался.

– Но? – настойчиво спросила Кирстен.

– Никаких «но», – покачал он головой. – Я записал это как несчастный случай передозировки в ее карту и больничный лист.

Сэм уклонялся от темы, это было понятно обоим.

– Тогда в чем же дело? – нетерпеливо спросила Кирстен. – Почему ты со мной ведешь себя так… так холодно? Я же ни в чем не виновата.

– Холодно? – удивился он. – Нет, Кирстен, мои чувства к тебе никогда не были холодными. Точнее, совсем наоборот, иногда становились слишком горячими, а в мои намерения это не входило. То, что я сказал в первый наш вечер, было правдой. Я не собираюсь ни жениться, ни вступать в долгие и серьезные отношения ни с одной женщиной. – Он сделал один глоток вина. – Возвращение Белинды этого не изменило. Наоборот, еще больше укрепило меня в моих намерениях.

– Понимаю, – пробормотала Кирстен.

Он сидел, не глядя на нее.

– Нет, не думаю, что ты понимаешь. Я не хочу причинить тебе боль так же, как ей.

Пришла очередь Кирстен поразиться.

– Причинить ей боль! О чем ты говоришь? Это она причинила тебе боль!

– Да, – кивнул он, – но, когда она вернулась сюда, после разрыва с мужем, в надежде возобновить отношения со мной, я ее отверг…

– Перестань, – с жаром сказала Кирстен, – не собираешься же ты взять на себя ответственность…

Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

– Нет! Ни в коем случае. Белинда сама должна отвечать за свои поступки. Думаю, она выпила слишком много таблеток перед сном, потом проснулась и, забыв, что уже приняла снотворное, снова выпила несколько штук.

Кирстен, сжав в руке бокал и потягивая его содержимое, наблюдала, как на лице Сэма нежелание говорить сменяется сожалением, а потом упрямством. Ей не хотелось, чтобы он так переживал, но ничего не оставалось делать, как позволить ему высказаться.

– Так к чему ты ведешь?

Прежде чем Сэм успел ответить, подошел официант, неся суп. Сэм молчал, пока официант не отошел от их столика.

– Я хочу сказать, что не намерен больше видеться с тобой после этого вечера.

Кирстен показалось, будто ее ударили в солнечное сплетение. Когда она ставила бокал на стол, ее рука дрожала.

– Значит, ты неравнодушен к Белинде, – бесцветным голосом произнесла она.

– Нет, я неравнодушен к тебе, – ответил Сэм. – И я не хочу этого. Я не хочу, чтобы мои чувства росли дальше. Мой напарник, доктор Майкл Тейлор, завтра вернется из Европы, поэтому со вторника я беру недельный отпуск и уезжаю. До твоего отъезда я не вернусь, значит, после ужина мы распрощаемся.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На следующее утро Кирстен проснулась с болью в сердце и шумом в голове. После тех слов Сэма прошлым вечером они допили вино, а к поданным блюдам почти не прикоснулись.

Это было большой ошибкой Кирстен, потому что выпитое на пустой желудок вино плюс нечеловеческие усилия спокойно согласиться, что им действительно лучше расстаться и не видеться больше, тогда как ей хотелось броситься в объятия Сэма и умолять остаться с ней на любых условиях, привели к тому, что ее начало ужасно мутить. От Сэма ей удалось это скрыть, как и боль от предстоящей разлуки, но до дома Кирстен добралась с трудом и отключилась, едва упав на постель. Спала ли она или была без сознания – Кирстен не поняла, но на следующее утро она очнулась совершенно разбитая, к тому же кашель начал мучить ее с новой силой.

Кирстен еще немного полежала, надеясь, что это пройдет, но ей стало еще хуже, и она осторожно выбралась из постели и прошла в душ. Струи горячей воды помогли ей, вкупе с аспирином, найденным в аптечке. Потом Кирстен достала ингалятор, и к тому времени, как она оделась и смогла выпить стакан апельсинового сока и съесть несколько сухих крекеров, тошнота прошла и кашель успокоился. Но с сердечной болью так легко справиться не удавалось.