Нэнси Уортленд - Грани любви

Это было платье, сделанное специально для приема у Фрэнка. Фасон его — открытый и соблазняющий — был определен его шуткой. Когда-то он, поддразнивая ее, сказал, что она прячет фигуру под брюками и свободными свитерами. Сунув ноги в непривычные туфли на высоком каблуке, Кэрол схватила жакет и сумку. Времени осталось только на быстрый бег по ступенькам, стуча каблучками, и по дорожке до остановки. В автобусе она пожалела, что так нарядилась. Лучше было бы надеть новый деловой костюм или привычные, удобные джинсы.

Выйдя из автобуса напротив магазина Геттисона, она взглянула на выступающую угловую башню. Фрэнк мог стоять там, высматривая ее. Эта мысль заставила ее распрямить плечи и отбросить волосы назад.

Точно в час она вошла в офис.

— Кэрол! Я пыталась тебе дозвониться. Извини, но мистер Геттисон не может тебя принять. — На лице секретарши отразилась противоречивая гамма чувств.

— Не может или не хочет? Назначь мне другое время!

— Зря все это. Он пришел в бешенство, когда увидел твое имя, и распорядился отменить все встречи, назначенные после обеда. Да, еще приказал никогда не соединять с тобой.

— Я не понимаю, — Кэрол не произнесла, а прошептала эти слова. — Я должна увидеться с ним наедине…

— Но его нет здесь. Дал мне указания и уехал.

Кэрол почувствовала, что теряет почву под ногами. Совершенно не в его характере… Его чувство ответственности давно определилось. Отмена встреч, ярость, проявленная перед служащими, отказ видеть ее… Может быть, у него просто срыв — физический или психологический? Он так долго и напряженно работал! Может быть, он страдает, и нужно позаботиться о нем. Но все же вначале нужно увидеться и понять — в чем проблема?

До его квартиры Кэрол шла минут пятнадцать. В туфлях на высоких каблуках она не могла идти быстрее. Она была здесь в последний раз перед его отлетом в Австралию. Он поцеловал ее тогда так нежно, что, вспомнив об этом, она едва не задохнулась от боли. Их отношения закончены. Почему? Разве может любовь быть такой скоротечной и призрачной?

Сердце чуть не выпрыгнуло, затрепетав, как птичка в клетке. Замедлив шаги, Кэрол собрала все свое мужество, задышала ровнее, и птичка успокоилась.

Дверь была слегка приоткрыта, как будто Фрэнк войдя был слишком утомлен, чтобы закрыть ее. Она увидела Фрэнка у камина. Он сжигал фотографии. Потрясенная этим, Кэрол смотрела, как ее собственное лицо сворачивается и превращается в серый пепел.

— Фрэнк!

— Ты? — Он обернулся, в его глазах сверкал яростный синий огонь. — Ты посмела сюда прийти? — Он стоял теперь к ней лицом — высокий, напряженный. Вся фигура выражала гнев. Испуганная Кэрол инстинктивно отступила назад, но затем крепко сжав колени, собрав все силы, сказала:

— Фрэнк, что бы ни случилось, позволь мне помочь? Ведь я люблю тебя!

— Любишь? Ты? — в словах слышалось презрение. — Ты пачкаешь это слово! Притворяешься невинностью! Я хотел отдать тебе весь мир. Ты была золотой мечтой… — его голос заледенел. — Золото осталось, а мечта… Подумать только, ты казалась такой девственной лилией! Я боготворил тебя, ты была мадонной на золотом облаке… Я вынуждал себя быть терпеливым. — Он издал коротенький смешок. — У тебя актерские способности мирового класса!

— Фрэнк, остановись! Это просто кошмар, наваждение какое-то! Я ничего не сделала! Я ничем не провинилась перед тобой!

— Посмотри на себя! Глаза, полные слез, рот, искривленный от горя! — Снова издевательский смешок. — Я мог бы поклясться, что ты невинна, если бы я не знал тебя лучше!

— Пожалуйста, Фрэнк, скажи мне наконец, что я сделала? Что случилось?

— Прекрати! — Он стукнул кулаком по столу. — Лена специально прилетела, чтобы рассказать мне. Ты и старик — мой дед! Это непристойно!

Вытаращив глаза, Кэрол смотрела на мужчину перед ней. Он не мог допустить такое… Мысль о ней и о его деде! Чудовищная нелепость. Это просто невозможно! Но выражение лица Фрэнка убеждало, что он поверил…

— Твои умозаключения отвратительны! Как ты мог подумать такое обо мне? И о своем дедушке? — Кэрол порозовела от гнева, но вдруг вспомнила о своем сотрудничестве с мистером Геттисоном. — Послушай, Фрэнк, ты неправильно все понял! Ты ошибся! Это честное деловое сотрудничество между моей мамой, твоим дедом и мной.

— Да, Лена сказала мне, что ты настояла на участии матери, чтобы все выглядело более респектабельно и пристойно. Твоя мать внесла на счет фирмы символическую сумму, малую частицу того, что платит дед за участие в этом так называемом деле. Он подтвердил свои права документально… Спальной продукцией вас снабдит фирма «Кэрол»!

— Ты неправ! Я собиралась рассказать тебе об этом.

— Другие уже рассказали! Я слышал об оклендской увеселительной прогулке из разных источников; как пожилой джентльмен сопровождал великолепного золотого цыпленочка. Лена хотела пощадить меня, но Мэри подтвердила это. — Фрэнк придвинулся к ней, прижав к стене. — Ты не более, чем дорогая проститутка!

Кэрол застыла, почувствовав, как он сдирает с нее жакет.

— Я смотрю, ты изменила стиль, — рот искривился в едкой усмешке. — Вот это настоящая ты! Женщина, уверенная в своей сексуальной удали. — Его руки шарили по одежде, обтягивающей тело, следуя линиям ее фигуры.

Кэрол попыталась отступить.

— Прекрати! — страдающим шепотом произнесла она.

— Почему? Ты же не остановишься на первом успехе! — Ему пришлось засунуть руки в карманы, чтобы оторваться от ее тела. — Неужели ты серьезно думала, что я бы стоял и наблюдал, как ты лишаешь наследства мою мать, брата и сестру?

— Что?!

— Избавь меня от привычного изображения невинности, это скучно! Лена всегда была близка нашей семье. Ради нас ей пришлось поступиться профессиональной этикой, когда она узнала, что ты хочешь разорить нашу семью. Она была так напугана, когда дед пригласил ее для оценки всей его собственности и спросил, можно ли изменить завещание, которое он оставил в пользу семьи. Сказал, что хочет ликвидировать некоторое имущество и подготовить новое завещание. Это было уже слишком! — Фрэнк сделал паузу.

— Нет! Мне нравится твой дед, я восхищаюсь им и уважаю его. Он никогда…

— Ты слишком жадная — задумать продать усадьбу! Выкинуть мать из своего дома! И сестру, и брата! Взгляни на эти копии. Это подпись деда на разрешении. — Фрэнк тыкал бумаги ей под нос. — Смотри, здесь и здесь!

— Хватит! Я не могу… — Запах бумаги вызывал тошноту. — Никогда не думала, что ты можешь быть так жесток.

— Я? Ты, конечно, знаток. Жестокостью было разрушить родственную связь между мной и дедом. Ты превратила его в старого козла, истекающего слюной от похоти. Ты, должно быть, великолепна в постели!