Салли Лэннинг - Никаких обязательств

— И не возьмешь с собой на гастроли, — вздохнула Дженифер. — Ладно, я тебя поняла. Не волнуйся, я больше не стану осложнять тебе жизнь.

Она встала, оделась и вышла из спальни. В наступившей тишине все таким же нестерпимо громким казалось тиканье настенных часов.

Утреннее прощание вышло натянутым. Когда Саймон вышел в холл, чемоданы Дженифер уже стояли у двери, а таксист ждал перед входом. Все было ясно без слов.

— Прощай, Дженифер.

Бледное лицо молодой женщины вдруг покраснело.

— Саймон… если вдруг передумаешь, ты дашь мне знать?

Он покачал головой.

— Не трать сил понапрасну.

— Знаешь, по большому счету ты так и останешься неудачником. Проигравшим.

— Большинство моих знакомых так не считают, — коротко бросил Саймон, открывая перед ней дверь.

Таксист забрал чемоданы Дженифер. Оглянувшись через плечо, она бросила на Саймона последний взгляд. Он закрыл за ней дверь, не пожелав даже выйти из дому, чтобы проводить ее. Женщину, которая так его любила!

Гастроли прошли точно в удушливом чаду. На посторонний взгляд, Саймон оставался таким же, как всегда. Так же работал, так же играл, так же шутил с товарищами, так же бдительно отслеживал все мелочи. Но на душе у него было прескверно. Нечто необъяснимое терзало его днем и ночью, вторгалось в сны, придавало горечи каждому проглоченному куску.

Вернувшись в Дублин, Саймон принялся избавляться от малейших следов присутствия Дженифер в доме. По правде говоря, не так их было и много. Пара книг, которые она, наверное, забыла в спешке, оброненный в ванной карандаш для губ, оставшаяся в его спальне та самая черная пижама. И еще — а вот это она, несомненно, оставила вполне сознательно — изумрудное платье, серебристые босоножки и цепочка с русалочкой. Недрогнувшей рукой Саймон сложил все в коробку. Не хватало еще цепляться за мелочи, когда сломано главное. Ах, если бы изгнать Дженифер из сердца было так же просто, как освободить дом от ее вещей!

Но, прекрасно зная, что прошлого не вернуть, Саймон невольно продолжал прислушиваться, не раздастся ли на лестнице тихий шелест шагов, не появится ли в дверях Дженифер с той трогательной, трепещущей улыбкой, которую, как оказалось, рождала любовь. Ах, если бы Дженифер хватило ума не влюбляться в него! Ах, если бы можно было продолжать все по-старому!

Чертыхнувшись, Саймон запечатал коробку и надписал адрес в Бингли. Никакой записки вкладывать внутрь он не стал. Зачем? И так сказано было больше, чем следовало. И слова эти назад уже не возьмешь.

Бросив на себя взгляд в зеркало, Саймон ужаснулся. Лицо почернело, глаза ввалились и лихорадочно блестят, губы сжаты в горькую линию… Ну ничего, неделя-другая, и все придет в норму.

Но через две недели он выглядел еще хуже. И неудивительно: четырнадцать дней лихорадочной работы и бессонницы подкосят кого угодно. Особенно если еще и есть как попало. Порой только к вечеру Саймон вспоминал, что позавтракать и пообедать ему сегодня так и не пришлось…

Увидев его после долгого перерыва, Роберт лишь хмыкнул. В последнее время Саймон, которого не покидало ощущение, будто друг его предал, не рвался звонить ему. Но Роберт позвонил сам и пригласил к себе. И Саймон нехотя согласился.

Вообще-то он любил бывать у Роберта — только там, пусть ненадолго, он погружался в настоящую домашнюю, теплую и душевную атмосферу. Так бродячий кот любит порой, если пустят, погреться у камелька в каком-нибудь крестьянском доме, но после неизменно уходит своей дорогой.

Сандра встретила гостя фирменным пирогом с вишнями и домашним обедом. Майкл с Линни выскочили ему навстречу с радостными воплями. И, по очереди подкидывая их к потолку, актер вдруг ощутил непривычное стеснение в груди. А что, если бы это были его дети, если бы они каждый вечер выбегали приветствовать папу? Его дети… Его и Дженифер.

Саймон даже тряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли. Неужели он всерьез обдумывает перспективу стать отцом? Чему, по его жизненным меркам, должна непременно предшествовать женитьба. Вздор, да и только! Саймон был настолько ошеломлен, что не заметил, с какой довольной улыбкой наблюдает за ним Роберт.

После обеда Сандра увела детей в другую комнату, а мужчины остались сидеть за бутылкой вина и дружеской беседой. Роберт приподнял бокал.

— Давно не виделись, старина. Я все собирался тебе позвонить, да закрутился в редакции. А мне давно надо было тебе кое-что сказать. — Он на миг умолк и отпил вина, точно собираясь с духом. — Дженифер меня расспрашивала о тебе. И я кое-что рассказал ей. Совсем немного, самый минимум.

— Зато все в точку, — мрачно пробормотал Саймон.

— Ты мой друг, — пожал плечами Роберт. — А жизнь коротка. Слишком коротка, чтобы тратить ее на недоразумения. Недели две назад, может, чуть больше, Дженифер позвонила мне и пригласила на ланч. А когда мы встретились, стала расспрашивать о твоем детстве. Конечно, я мог вообще ничего ей не говорить. Но вспомнил, как ты выглядел последнее время, и решил все же кое-что сказать. Хотя, судя по твоему виду, не стоило.

— Не стоило, — согласился Саймон. — Она стала выяснять отношения, и все закончилось катастрофой. С тех пор мы больше не виделись.

Роберт приподнял бровь.

— Могу только повторить. Жизнь слишком коротка. Жаль тратить ее на недоразумения.

Саймон покачал головой.

— Дженифер сказала, что любит меня. Но для меня это слишком. Я не знал, что с этим делать, и дал задний ход. Такое простым недоразумением не назовешь.

Роберт вскинул на него проницательный взгляд.

— Саймон, я мог бы и сейчас промолчать, ничего не говорить. За столько лет мы с тобой привыкли обходить молчанием наше прошлое и до сих пор, несмотря на дружбу, знаем друг о друге очень мало. Но сегодня я все же намерен повести речь о своей юности.

— Если это по моему поводу, то лучше не надо.

— Нет, надо. Наша дружба для меня слишком важна, и я не могу молчать.

Саймон ослабил узел галстука.

— Роб, спасибо, но никаких лекций мне не нужно, пусть даже и задуманных из самых лучших побуждений. У меня все в полном порядке.

— Ладно, дружище, — бросил Роберт. — А теперь заткнись и слушай!

Еще никогда он не говорил с Саймоном таким властным тоном. Актер невольно притих, не в первый раз понимая, какие качества помогли Робу, выходцу из нищих кварталов Дублина, подняться до нынешнего положения всеми уважаемого и высокооплачиваемого обозревателя.

— Ну хорошо, — проворчал он. — Что ты мне хочешь сказать?

Роберт смотрел мимо друга, словно устремив взгляд в прошлое.

— В свое время я был самым обыкновенным уличным мальчишкой, каких и сейчас в городе много, а тогда было еще больше. Промышлял, чем мог, а на законы и окружающий мир плевать хотел — лишь бы не попасться. Всякое умел — и машины угонять, и замки взламывать, и в форточки лазить. Кстати, потом мне это пригодилось в карьере: когда я был криминальным обозревателем, то хорошо знал, о чем пишу, поскольку успел поглядеть все с той стороны. — Роберт усмехнулся. — Но в девятнадцать лет, уже будучи членом одной из уличных шаек, я встретился с Сандрой. Боже, у меня просто крыша съехала! Как же я хотел ее! Но она заявила, что не желает знаться с бандитом. Сказала, чтобы я приходил, когда исправлюсь и получу работу… и тогда, может, у нас что и получится.