Элис Маккинли - Обещание страсти

Мои мысли путаются. Так странно писать тебе письмо и знать, что ты прочитаешь его только после моей смерти.

В конверт вложены номера банковских счетов в Женеве.

Подумай о своей жизни, Ник. Устраивай ее и не оглядывайся назад. Сделай все возможное для тех, кто тебя любит. Вот, пожалуй, и все.

Большое спасибо за прекрасное Рождество, которое мы провели вместе. Оно стало бы еще прекраснее, если бы тогда к нам присоединилась Лиз Тормен. Она многое сделала, чтобы праздник состоялся. Открой свои глаза и сердце, Ник.

С любовью и нежностью, отец».

Листок бумаги упал на пол. Ник крепко вцепился в подлокотники кресла. Ему было трудно дышать, и во рту пересохло.

17

Неделя выдалась ужасная, начиная с телефонного разговора с Ником и кончая возвращением на эту проклятую ферму, к выполнению ненавистных обязанностей. Письмо от Ника пришло на следующий день после разговора.

– Тебе не холодно? – спросила Мэри, обрезая кустарник. Она была одета в теплую куртку и перчатки для садовых работ. А может, и не для садовых работ, а просто рабочие перчатки. Как бы то ни было, Мэри нашла их в хлеву и взяла себе.

– Ты хочешь узнать, холодно ли мне или моему сердцу? Мертвые не чувствуют холода. А я мертва, ты это знаешь. Просто мне не хватает мужества лечь в ящик и покончить со всем этим. Что ты делаешь?

– Подрезаю кусты. Я не могу сидеть сложа руки. Тебе тоже следовало бы чем-нибудь заняться, вместо того чтобы причитать. Суд еще не скоро, а значит, надо смириться и попытаться сделать свою жизнь терпимой.

– Ты, я вижу, делаешь это с помощью рабочих, – ухмыльнулась Кэсси.

– Да, мне нравится играть с ними в карты и беседовать. Это хоть какое-то развлечение. Последнее время меня все больше угнетает твое общество.

– Похоже, ты меня обвиняешь во всем случившемся.

– Нет, я просто говорю то, что думаю. Ты никогда со мной не заговариваешь первая, всегда ждешь, что это сделаю я. Ты постоянно ноешь и жалуешься, у меня уже нет сил это выносить. Мы должны делать все возможное, чтобы облегчить себе жизнь, и терпеливо ждать, когда все закончится.

– Тебе легко говорить. Что ты потеряла, когда нас вовлекли в Программу? Работу, вот и все. Я же отказалась от Ника, бизнеса, замужества. От всего, – горько констатировала Кэсси.

– Это была не просто работа. Это была моя карьера. Я верю, что смогла бы добиться больших успехов. Кроме того, я не собираюсь себя хоронить заживо. Жизнь продолжается, Кэсси. Мы живы и здоровы… – Мэри так часто повторяла эту фразу, что ее саму от нее тошнило. Кем была для нее сидевшая напротив женщина, трясущаяся от холода, но не желавшая пошевелиться, чтобы надеть куртку?

– Ругай меня, ругай, я уже к этому привыкла, – устало пробормотала Кэсси.

– Нет, не привыкла. Послушай, тебе нужна – помощь. Давай попросим прислать психолога. Мне тоже не помешает беседа с ним. Поверь, он тебе поможет. Учти, я говорю это не потому, что хочу лишний раз услышать твой прекрасный голос.

– Ты считаешь меня сумасшедшей? – воскликнула Кэсси.

– Вовсе нет, просто тебе нужно с кем-то поговорить, пока ты совсем не слетела с катушек. Тебе нужна профессиональная помощь? И мне тоже. Почему ты не хочешь этого понять?

– Чепуха, Мэри! Неужели ты думаешь, что всякий раз, когда мужчина бросает женщину, она сходит с ума? Люди каждый день что-то теряют, неужели им всем нужна профессиональная помощь? Сомневаюсь. Чем я отличаюсь от них? Я не могу смириться с положением, в которое попала. А ты можешь?

– Да, я могу. Я вообще тебя не узнаю, Кэсси, – спокойно заметила Мэри. – Хочу тебе еще кое-что сказать. Я не виню Ника за то, что он отказался приехать и жить здесь с тобой. Ты жуткая эгоистка. Ты способна пожертвовать своим салоном и вынудить Ника забросить бизнес, лишь бы все вышло по-твоему. Очнись, Кэсси, нельзя так поступать с людьми. Я верю, что Ник действительно готов тебя ждать. Тебе есть на что надеяться.

– Я свободна. – Кэсси скомкала в кармане письмо Ника. Она его уже пять раз прочитала и знала содержание наизусть.

Вернувшись в свою комнату, Кэсси упала на диван.

Даже с именем ее обманули. Шесть месяцев назад они обнаружили ошибку и приехали, чтобы дать ей новое имя. Сказали, что по недосмотру ввели в компьютер неверные данные. Выяснилось, что женщина с таким именем существует на самом деле. Тот день словно выпал у Кэсси из памяти, и уж потом Мэри рассказала ей, что с ней случился припадок. Она кричала и визжала. Целую неделю приезжали люди, которые извинялись, пытались что-то объяснить и требовали вернуть старые документы. Кэсси отвечала им отказом, а в одну из ночей сунула документы в банку и закопала ее на заднем дворе. Если все на нее плюют, почему бы ей не поступить так же?

Она налила себе чаю, устроилась на диване и перечитала еще раз письмо Ника.

Он писал, что любит и готов сколько угодно ждать ее возвращения. Еще Ник упоминал, что, судя по сообщениям в газетах, их дело подходит к завершению. Суд ожидается меньше чем через год, а бандитов берут одного за другим. И завершал письмо словами: «Я очень тебя люблю. Береги себя, думай обо мне и о том, какое прекрасное будущее нас ожидает, когда все закончится».

Если ты действительно веришь в это самое прекрасное будущее, у тебя не все в порядке с мозгами! – мысленно обратилась к Нику Кэсси. Если бы ты меня любил, то приехал бы и все это сказал мне лично. Письма не в счет. Вот так-то, мистер Гилмор.

– Я беспокоюсь о тебе, Кэсси, – сказала Мэри после ужина.

– Вот уж незачем. К тому времени, когда дело дойдет до суда, я вконец свихнусь и буду признана неспособной давать показания. Так что они никому не понадобятся.

Брови Мэри поползли вверх.

– А для чего тогда все это?

– Я больше не буду им нужна. Ник пишет, что уголовников из этой группировки арестовывают одного за другим. Ты не считаешь, что в итоге все наши мучения окажутся напрасными? Я, например, даже не понадоблюсь на суде. И ради этого они разрушили мою жизнь! И твою тоже, только ты отказываешься это признать.

– Я считаю, что сейчас в моей жизни не слишком удачная полоса, вот и все. У тебя затяжная депрессия, и ты не в состоянии здраво рассуждать. Жаль, что у тебя нет желания пообщаться с психологом, потому что он тебе действительно нужен. Советую попросить еще один разговор с Ником. Поверь, Бог не настолько жесток, чтобы взваливать тебе на плечи действительно непосильную ношу.

– Заткнись, Мэри, – хмуро отрезала Кэсси.

В кухне Мэри взяла под руку судебного исполнителя Марка Глэди.

– Мне нужно с вами поговорить, – прошептала она. – Давайте выйдем на улицу и немного прогуляемся.

Марк Глэди был хорошим человеком. Он скучал по жене и детям и ненавидел свою работу. Очень аккуратный и подтянутый судебный исполнитель часто улыбался, и Мэри предпочитала не обращать внимания на пистолет, засунутый за пояс его брюк. Он говорил, что женат на самой красивой женщине в Америке и у них три очень хорошенькие дочки. Шесть недель он проводил на ферме и три дома.