Бетти Монт - Грешная и святая

– Катакомбах? – в изумлении переспросила она.

– Это такие пещеры, которые тянутся под землей на многие мили. В них скрывались преступники, отщепенцы, всякое отребье. В этих пещерах, разумеется, холодно, сыро и темно, но зато там тебя никто не найдет. Хотя долго в таком убежище не протянешь… У моего отца был друг – турок по национальности, капитан грузового судна, курсировавшего между Одессой и Стамбулом. Однажды он подрался с какими-то русскими матросами. Те нокаутировали его и бросили в воду. И он непременно бы утонул, если бы мой отец не нырнул за ним и не спас его. И этот турок считал себя должником отца. Вот почему он тайком провез нас на своем судне.

– Это, наверное, было очень рискованно! – Сьюзен не подозревала, что в жизни ее отчима были столь драматические ситуации. Она слушала его с широко открытыми от изумления глазами.

Он зло рассмеялся.

– Конечно! Если бы нас обнаружили во время обычного осмотра судна перед отплытием, нам пришлось бы туго.

Сью поверила, что он говорит правду, и побледнела.

– Как же ему удалось вас спрятать?

– Он вез в основном лесоматериалы, но на борту было и несколько ящиков водки. И у одного из этих ящиков сделали двойное дно: сверху водка, внизу – мы.

– Тебе было страшно? – Ведь он был маленьким, подумала она.

В его голосе послышалось презрение:

– А ты как думаешь? Я был мал ростом, мы скрючились и не могли шелохнуться. В ящике нечем было дышать. Море штормило, нас здорово мотало. К счастью, до этого мы ничего не ели, а то нам пришлось бы еще хуже. Мы просидели в этом ящике без еды и питья три дня, пока не добрались до Турции. Если бы местные власти обнаружили нас, то отослали бы обратно.

– А что случилось потом? – Нужно быть очень сильным, чтобы вынести такое, подумала она, потрясенная его рассказом.

Питер пожал плечами.

– Друг отца одолжил нам денег, и нам удалось перебраться в Америку. Не думаю, что он надеялся получить их обратно, но мы расплатились с ним в течение пяти лет. Отец начал работать в доках Нью-Йорка, а я пошел в школу. При первой же возможности я начал зарабатывать деньги. Именно тогда я и обнаружил, что, хотя не способен писать картины, у меня все же есть талант – талант продавца. Я работал на улицах, затем получил работу в одной компании. Объездил все Штаты и как-то раз встретил человека, который пытался продавать пластиковые ведра. Я сообразил, что за вещами из пластика будущее, организовал собственную фирму и быстро пошел в гору.

– Так вот как ты нажил свое состояние! На товарах из пластика?

– Сначала это был пластик, потом электроника. Мне везет на деньги. Они сами плывут мне в руки. – Он взглянул на нее. – И все это вполне законно. Я делал деньги честным путем. Как только я смог себе это позволить, я начал приобретать картины. Так я вознаграждал себя за свой труд. Я покупал самые лучшие вещи, какие только были мне по карману. У меня есть удивительные произведения, но я никогда не смогу остановиться. – Голос у него стал хриплым, она уловила в нем нотки алчности. – Я покупаю все новые и новые картины. Все живописные полотна мира не могут утолить мою страсть. Иногда на меня нападает непреодолимое желание обладать какой-либо картиной, которую невозможно купить…

Он замолчал, и Сьюзен закончила за него:

– И тогда ты устраиваешь так, чтобы ее для тебя украли?

– Я этого не говорил! Не надо фантазировать! – К нему вернулся гнев, голос Питера задрожал от злости. – И не смей осуждать меня! Я рассказал тебе все это, чтобы ты поняла, почему я… – Он обвел рукой увешанные картинами стены. – Но все же это бесполезно! – По его лицу пробежала судорога. – Ты никогда не сможешь меня понять. Ты и твоя мать… вы обе мерзавки и идиотки! Ты продала меня этому репортеру. И я не хочу больше тебя видеть! Слышишь?! Убирайся вон из моего дома!

– Я уезжаю, – ответила она. – Улетаю первым же рейсом. Но я хочу кое-что тебе сказать: мне наплевать, если я больше никогда не увижу тебя, но не вздумай препятствовать моим встречам с матерью, потому что в этом случае я расскажу ей о твоих темных делишках, а ты, насколько я могла понять, не очень этого хочешь.

Он стиснул зубы и промолчал.

– Я отвечаю за свои слова, – сказала Сьюзен.

– Если у нее возникнет желание повидать тебя, я не стану возражать, – процедил он сквозь зубы.

Она кивнула.

– Я буду очень признательна, если Ашраф отвезет меня в аэропорт.

– Он не сможет. Возьми такси. Ашраф нужен мне здесь. – Питер начал снимать со стен картины.

Он хочет увезти их с виллы, поняла она. Куда? Но ей-то какое дело? Она скорее всего никогда больше его не увидит.

Девушка вышла из комнаты и стала спускаться вниз по лестнице. Зазвонил телефон. Ашраф взял трубку и сказал ледяным тоном:

– Нет, сэр! Она не может подойти. Прошу прощения! – Он положил трубку и посмотрел на Сьюзен взглядом, от которого ей стало не по себе.

– Это мне звонили? – спросила она, готовая разрыдаться. Темные глаза смотрели на нее с почтением, но твердо.

– Извините, но хозяин приказал не подзывать вас к телефону, если вдруг позвонит мистер Харрис.

– Так это был он?!

Ашраф кивнул, бесстрастно глядя на нее.

– А откуда ты знаешь, что я минуту назад не звонила ему?

– Прошу прощения, но я прослушиваю все ваши разговоры.

У нее от возмущения перехватило дыхание.

– А если я ему позвоню?

– Я буду вынужден прервать ваш разговор.

Сьюзен смотрела в спокойные глаза Ашрафа и не понимала его. Но она любила его, и ей было жаль, что между ними легла пропасть. Не могу дождаться, когда окажусь дома, подумала она. Не могу дождаться, когда все это будет позади!

– Ты не закажешь мне по телефону такси?

– Я это уже сделал, мисс, – сообщил Ашраф. – Машина приедет с минуты на минуту.

Такси появилось пять минут спустя, она села в него и уехала, ни разу не обернувшись. У ворот виллы им встретился большой фургон, который направлялся к дому. Он здесь, чтобы увезти картины? Если Ричард не окажется на вилле в ближайшее время вместе с полицией, то Питер уничтожит все улики.

Он обвинит во всем меня, подумала Сьюзен, глядя в голубое небо, освещенное золотым солнечным светом. Он решит, что это я предупредила Питера, и придет в ярость.

Но не съест же он меня? Съест, подумала она. Просто разжует и выплюнет!

У нее не было ни малейшего желания встречаться с Ричардом Харрисом, тем более что тот имел все основания злиться на нее.

Можешь успокоиться! – возразил ей внутренний голос. Скорее всего, у Ричарда никогда больше не возникнет потребности видеть тебя.

Сьюзен содрогнулась от охватившего ее чувства потери.

Как она сможет жить по соседству с ним, зная, что он ее ненавидит? Он месяцами не обращал на них с Шадией никакого внимания. И будет так же поступать и впредь. Она не сомневалась, что Ричард может быть безжалостным по отношению к тому, кто его предал.