Пегги О'Мор - Влюбленная Марта

Стоя под струями ледяного душа, она произнесла вслух:

— Это не то, чего они не могут сделать. Это то, что они сейчас делают. И чем бы это ни закончилось, Карн окажется в самом центре событий, если только я его не покину.

Кроме того, такая женщина, как Имолин, сумеет добиться признания подсудимого виновным. И, судя по ее характеру, именно этого она и постарается добиться. Если Карн не женится на ней, значит, он не женится ни на ком другом. Так она станет рассуждать.

— Тогда уж ему лучше потерять ранчо, чем на ней жениться. Но если я уеду, может, она не подаст в суд. Это меня она боится, иначе не стала бы пятнадцать лет ждать этого момента.

Удивительно, но она почувствовала себя гораздо лучше. Может быть, из-за душа. А мисс Флинт, которую подстрекал Старожил из-за крахмала и углеводов, приготовила восхитительный ужин. Марта ела с жадностью. Карн — умеренно.

— Это один из наших последних ужинов на открытом воздухе, — весело заметила мисс Флинт. — Чувствуете, как похолодало? Скоро станем ужинать у камина.

Марта перестала есть. Они станут. А она — нет.

Ей остался всего один день рядом с Карном, подумала она. Они вошли в дом, разожгли огонь в камине и некоторое время обсуждали вечеринку для сборщиков.

Карн уже заказал индеек и окорока в городском «Гриль-баре», булочки в пекарне и кофе оптом. Марте останется только приготовить салат. А в кондитерской можно выбрать любые пирожки и печенье, а еще на ранчо поставят мороженое на грузовике молочной.

Марте практически одновременно пришли в голову две мысли. Она испечет большой торт в качестве прощального жеста, адресованного Хилл-Хай, а когда поедет в город за продуктами, заберет с собой вещи.

Когда она выехала на следующее утро, остывали коржи большого торта. Они были разных размеров. А рядом с ней на сиденье микроавтобуса лежали ее вещи.

Обменивая в банке свои сбережения на дорожные чеки, девушка поняла, что будет очень глупо оставить свои вещи на автовокзале. Ведь она легко поймает попутную машину. Марта тут же забрала вещи и отправилась на территорию ранчо. Там она нашла место, где у ирригационного канала росли ивы, и затолкала туда вещи, надежно прикрыв их ветвями.

За остальными вещами можно будет послать потом, пусть их доставят ее матери, грустно подумала девушка.

У нее ушло несколько часов на приготовление полдника и на то, чтобы покрыть торт глазурью. Наконец она пошла к себе в комнату. Марта решила, что этот торт станет ее шедевром. Он изображал Хилл-Хай. Белые стены, зеленая крыша, красные трубы и желатиновые окна. Все это вместе со сливками, цветами из леденцов и карамельными деревьями выглядело необыкновенно монументально и празднично.

Потом она приняла душ и пошла переодеваться.

Сначала Марта не могла найти свой халат, хотя помнила, что, как обычно, повесила его на дверцу шкафа. Потом подумала, что, может быть, ей придется надеть трикотажный шелковый халат. Но, открыв дверь шкафа, она увидела только пустые вешалки.

— Имолин вернулась!

Что ж, у нее оставалось лишь две возможности. Она могла побежать к Карну и рассказать ему о случившемся. Или принять все это как должное, позвонить Имолин, сказать, что она уезжает, и попросить ее ради всего святого дать ей что-нибудь надеть.

Марта не сделала ни того ни другого. Она бросилась к микроавтобусу и поехала к ивам. Тем временем ее вещи пропали.

— Ладно. — Ее глаза вспыхнули. — Запомните: вы сами напросились, мисс Мартин. — И она посмотрела в направлении дома Мартинов.

Она опоздает с ужином. За нее будут волноваться. Пусть. Один раз она появится в своем истинном обличье. Купит самое красивое платье для вечеринки в саду, даже если ей придется голодать всю зиму. Сделает себе прическу в парикмахерской. Купит туфли, белье и сережки.

Марта вошла в дом в сумерках, повязав шарф поверх волос, с коробками в руках. Она отдаст дань увлечениям юности. Она нарядится. Будет целый день флиртовать с Карном до самого приезда адвоката и Ти Джея… а потом исчезнет. И тогда рухнет весь план Имолин.

В тот вечер все остальные уже поужинали и теперь раскладывали длинные столы.

Карн подошел к ней, когда она въехала во двор, и с серьезным видом сказал:

— Марта, я должен с вами поговорить. Думаю, Имолин вернулась.

— Думаете! — вскричала Марта. — Я это знаю!

— Марта, — он выглядел совсем несчастным, — вы должны понять то, что я вам сейчас скажу. Я сегодня разговаривал со своим адвокатом. Марта, я собираюсь отослать вас из Хилл-Хай.

Марта взглянула на свою блузку. Она очень удивилась, что у нее в груди не торчит кинжал, нанесший ей смертельную рану.

— Мы как-нибудь не пустим того адвоката на ранчо. Я, как набитый дурак, сказал в больнице, что завтра пришлю к поезду за ним машину. Ну, я так и сделаю, но вы с ним разминетесь…

— Зачем же ждать? — с горечью спросила она.

— Он приедет не раньше вечера. Если вы уедете раньше, Имолин вас увидит и как-нибудь остановит.

— Вы уже решили, куда мне поехать? — спросила она высоким, ледяным голосом.

— Куда хотите. Я не хочу этого знать.

Марта убежала. Карн еще что-то ей говорил, но она зажала уши. Как она могла влюбиться в такого дурака? Она его ненавидела, этого огромного, неуклюжего быка.

Она заперла дверь. Услышала его голос в коридоре и поклялась, что не откроет дверь. Он не стал стучать, и это ее рассердило еще больше. А когда она увидела, что он просунул ей под дверь какую-то бумагу, то надула губы.

Но наконец она сдалась и подняла ее.

Ей тут же бросился в глаза чек на триста долларов.

— Расчет, — прохныкала она. Ей не дали даже слова сказать.

Она прочла записку. Каждое слово напоминало удар ножом по свежей ране.

Ее продиктовал адвокат. Как он сказал Карну, Имолин Мартин могла при данных обстоятельствах полностью уничтожить в суде репутацию молодой леди, не говоря уже о чувствах впечатлительной девушки. Она никогда не оправится от такого позора.

Адвокат был давно знаком с Имолин Мартин. Но он не сказал Карну, что лучший способ задушить ее — это дать ей веревку подлиннее.

И ни Карн, ни Марта не знали, что большую часть вечера он провел у телефона, а в час ночи, несмотря на усталость, откинулся на спинку кресла и расхохотался до слез.

В полночь Марта тихо выскользнула из своей комнаты, спустилась в комнату для консервирования и взяла старое плиссированное домашнее платье, которое вешала на окно, пока не купили шторы. Она его выстирала и понесла обратно наверх по лестнице, чтобы повесить сушиться перед окном. Утром она выстирает джинсы и блузку и что-нибудь наденет, чтобы покинуть ранчо. Она не могла путешествовать в платье для вечеринки.