Натали де Рамон - Рандеву с замком

От неожиданности я охнула, качнувшись в сторону и, видимо, сделала что-то такое, отчего Майкл зарычал, выпустил изо рта мою руку и опрокинулся на меня, помогая взлететь моим ногам к его плечам. Внутренняя улыбка разрослась до невиданных размеров. Мы покатились по полу. Вселенная дрожала, Майкл рычал и стонал, а я под этот стон и рычание летела, летела, летала, летела… Пламя. Темнота.

— Эй! Дорогая! Ты жива?

— Угу, — отозвалась я, постепенно понимая, что лежу на груди Майкла, и лизнула ее. — Это все правда, Майкл?

— Наверное, дорогая. Вставай. Пол холодный.

— Я не могу. — Кажется, я всхлипнула. — Я сейчас умру.

— Ну не придумывай, пожалуйста. — Он погладил мою спину, а его дыхание согрело мой лоб. — Вставай, вставай.

— Правда, Майкл. Так не бывает. Все слишком хорошо.

— Ха! — Он хмыкнул. — На самом деле, не очень. — И попробовал осторожно выбраться из-под меня. — Ну, Эле, поднимайся. Ты тяжелая.

— Да. Восемьдесят один килограмм. При росте сто семьдесят два. Это ужасно, но я ничего не могу поделать с этим, Майкл.

— Вот дуреха! Да я физиологически не выношу тощих! Мало того, что они вечно злые, потому что вечно голодные, так еще и уверены, что все должны восхищаться их силой воли! Ну поднимайся, тянет же по полу. — Он аккуратно придал мне вертикальное положение. — А Майклу Уоллеру нужна здоровая и здравомыслящая женщина. С хорошей грудью и с сильными бедрами, чтобы могла выносить и выкормить президента!

— Что? Что ты сказал?

— Давай, давай, Эле. — Он подтолкнул меня к двери в ванную. — Лезь под душ и грейся.

— Но что ты сказал про президента?

— Под душ, Эле. Так вот, — заговорил он, обнимая меня уже в водных лучиках. — Однажды кто-то из Уоллеров обязательно станет президентом США, только вряд ли я. У меня сейчас предвыборная кампания, я должен общаться с избирателями, а я, — он виновато вздохнул, — общаюсь с тобой. Мне это интереснее, чем политика. — Майкл смотрел мне в глаза и улыбался, мокрый вариант его улыбки был еще пленительнее.

— Как трогательно, — сказала я. — И очень лестно.

— Нет, правда, Эле. Я так не хотел лететь во Францию. Если честно, я терпеть не могу Старый Свет. Но, когда вчера в аэропорту увидел тебя, я еще не знал, кто ты, я еще не влип в эту дурацкую неразбериху с чемоданом, я просто издали увидал, как ты входишь в телефонную будку. И все, Эле! Все. Я все понял.

— О Господи, Майкл!

— Правда, Эле, правда. Со мной такого не было никогда! У меня была куча женщин! И они все желали меня, а я… Ну, — он повел бровью и облизнул губы, наверное, хотел пить, — ну я, понимаешь, физиология, то-сё. А так, как тебя — ну никогда! Издали увидел — и все: только ты, и больше никто! А потом этот чемодан, и ты вроде бы моя кузина. Я думаю, ну и леший с тем, что она кузина, подумаешь, только дед общий, бывает, что и более близкие родственники женят…

— Замолчи, Майкл! Ты не отдаешь себе отчет! — Я решительно освободилась из его объятий и потянулась за полотенцем. — Между нами только секс!

— Так это же главное! — Он вылез из-под душа и принялся вытирать меня. — Я хотел тебя с первой секунды и всегда буду хотеть! Ты моя, понимаешь, моя и больше ничья! Ты не можешь представить себе, что я пережил ночью, когда увидел, как ты обнимаешь другого мужчину и говоришь ему всякие ласковые слова! Да еще такого противного, тощего, слезливого!

— Майкл, это мой брат!

— Да теперь-то я знаю, что он твой брат! Я уже в Центре Помпиду догадался, что это твой брат. Ты же говорила, что твой брат работает на телевидении, а я тогда посчитал, что ты врешь. Ну идиот я, Эле! Ну не поверил тебе! Я тебя тогда дико хотел, но вот поверить… А ты бы сама поверила в чушь про брачное агентство по электронной почте какого-то брата? Когда все вокруг врут, карнизы валятся на голову, финские кузины в банных халатах! А потом мессир Оникс собственной персоной!

— Кто?

— Ой, Эле, ну этот твой приятель, в смысле, мой избиратель из Оклахомы. Ну ладно, Эле, потом. — Майкл выразительно посмотрел вниз. — Дорогая, видишь, я опять хочу тебя…

— Э-э-э… Да, очень хорошо. А что ты делал в Центре Помпиду? — спросила я и принялась вытирать волосы.

— Эле! — Он в отчаянии замахал руками. — Ну там было мероприятие нашего фонда, фонда Уоллеров. «Мировая совесть», Ну, такой всемирный фонд поддержки журналистов. Дед основал. Он журналистом на войне был. Эле, ты же понимаешь, мне это сейчас для предвыборной компании важно. Телевидение, то-сё… баллотируюсь в сенат штата… Я, собственно, и прилетел-то ради этого фонда. А завещание что! Завещание просто совпало, была возможность, я и прилетел раньше. Брунсберри бы и без меня… Ну, я, Эле, ну, Эле…

— Я слушаю, слушаю, Майкл. Очень интересно. Никс говорил мне, что ты важная персона. Он очень удивился, когда увидел тебя в бизнес-классе.

— Ох, Эле… — Майкл покусал губы, снова выразительно показывая мне свою боевую готовность. — А у тебя что, нет фена?

— Тебе нужен фен?

— Эле, ты нарочно изводишь меня?

— Иди сюда. — Я обняла его и прижалась губами к губам.

— Эле, Эле… — простонал Майкл и очень ловко подхватил меня; я опять оказалась на нем в позиции всадника, правда, не на полу, а на дне ванны, и невольно хмыкнула, вспомнив про «пятки» и «пришпорить». — Что смешного? — отреагировал он.

— Все хорошо, Майкл. — Я наклонилась и поцеловала его грудь. — Но хотелось бы в постели.

— Тебе холодно?

— Скорее мокро.

— Тогда держись крепче за шею, я отнесу тебя в постель.

— Потом, Майкл… Я, кажется, уже поплыла…

— Ага, у тебя мутные глаза!

— Помолчи, ты сбиваешь меня… — Я опустила веки, и его улыбка опять, отделившись от лица, начала расти и входить в меня, она росла, росла, росла…

Но тут вдруг я почувствовала, как он приподнял мои бедра над собой, я хотела крикнуть: «что ты делаешь?!» — но не успела, потому что его губы вместе с языком и улыбкой в буквальном смысле слова вошли в меня, а пальцы Майкла скользили по моим бедрам так же нежно, как хрупкие струйки душа, лившиеся на мою грудь. И из моих глаз потекли слезы: теперь я точно умру от восторга, мой организм не выдержит такого, это слишком хорошо, это не для живого человека…

— Не надо, Майкл! Пожалуйста, больше не надо! Это… Это слишком! Это слишком хорошо! — Кажется, я уже рыдала в голос. — Пожалуйста! — Но в этот момент его язык коснулся какой-то особой точки. Взрыв!

Я вскрикнула, обрушиваясь в темноту…

— Что же нам делать? — озабоченно спросил Майкл, когда я, открыв глаза, приходила в себя, но почему-то уже на кровати в гостевой комнате.

— Не знаю, — честно прошептала я. — Я хочу пить…