Мартынова, ты уволена! - Ольга Корк
– Как ты решил проблему с Ланской?
– Я ее делегировал тому, чье мнение слишком важно для Марины.
Глеб выключил телефон и, отложив его в сторону, прикрыл глаза, запрокинув голову, наконец-то расслабился.
– Что, действительно есть такой человек?
Я себе даже представить не могла, кого Марина так уважала, чтобы успокоиться и признать свою ошибку только лишь поговорив с кем-то.
– Конечно, на данный момент он единственный гарант ее обеспеченной жизни.
Сложив в голове два и два, я нервно хихикнула:
– Глеб, ты что, сдал ее отцу?
– Угу, – губы крокодила-Глеба медленно расплылись в довольной улыбке, – после того, как я битых двадцать минут пытался с ней нормально поговорить и объяснить, что в моем офисе она не имеет права никого увольнять без моего ведома, а в ответ получал лишь крики и нелепые обвинения в предательстве, я подумал: а чего, собственно, Черкасов там проводит спокойный рабочий день? Пусть тоже присоединится к нашей "вечеринке".
– Погоди, ты когда уговорил меня уволиться из «Реал-авто» и перейти в твою фирму «Рога-копыта», говорил, что она может уволить меня.
– Для начала «Алек-Со» это тебе не какие-то там останки оленя, а во-вторых, меня больше беспокоил талант Марины доводить людей. Вот психанула бы ты, ушла сама, где я еще такую замечательную помощницу нашел бы?
Глеб лениво приоткрыл один глаз и снова улыбнулся, только на этот раз он выглядел как Чеширский кот.
– Чувствую, зарплату нужно было просить больше, – задумчиво протянула, глядя на наглого обманщика, – но грубую лесть оценила. Нет, поверить не могу, что ты вот так запросто позвонил Черкасову, чтобы тот урезонил свою дочурку.
– А я поверить не могу, что не позвонил ему сразу, как только Марина появилась на пороге нашего офиса. Как выяснилось, Борис Вениаминович и не знал, что дочурка просочилась в состав проверочной комиссии. Это совершенно не ее направление. Так что наша недолгая "конференция" по громкой связи была наполнена емкими словесными оборотами, после чего меня обозвали сволочью, не Черкасов, конечно же, и оставили одного.
Представив себе, в каком формате происходил этот разговор, не смогла не спросить:
– У вас с биг боссом раньше были хорошие отношения, да?
– А они и сейчас неплохие, – Глеб встал и подошел ко мне, чтобы с удобствами устроиться на второй половине подоконника.
– В смысле?
– Ну какой тут может быть смысл, Ань? – потянувшись, Алексеев взял мой фужер и, уверенно долив туда красного сухого, сам же и начал его пить. – В Самару меня отправили не в ссылку, несмотря на те слухи, что ходят в офисе, а проявили доверие к неопытному в этом направлении работнику и, по большому счету, спрятали от слегка истеричной дочери, чтобы та не могла устраивать вот такие концерты как сегодня. Черкасов хороший мужик, если говорить объективно, только слишком много времени проводит на работе. Маринку испортила мать.
– Так, подожди, но ты же хочешь уйти из-под его "ока" и даже увел из-под носа «Реала» очень хороший кусок земли.
Отняв у Глеба свой фужер, отпила небольшой глоток и приготовилась слушать.
– Конечно, хочу уйти, мне надоело пахать на кого-то, сейчас я почувствовал уверенность в своих возможностях, долго готовил почву, выбирал варианты, чем именно заняться. В общем, это взвешенное решение, а не сиюминутный порыв, продиктованный желанием мелко отомстить. А земля… Знаешь, Вениаминович сам говорил мне, что никогда нельзя смешивать личное и рабочее. Так вот, клочок земли – это просто рабочий момент. Да, возможно, узнал я про него благодаря работе в «Реале», но он слишком идеально подходит для моих планов. Кстати, хотел спросить. Как думаешь, Софка согласится перейти в мое подчинение?
– Только Софийка?
– Больше экономистов мне пока не нужно, может быть, со временем. Бухгалтера тоже хочу утянуть, но не Анисимову однозначно. С проверенными людьми работать проще.
– А Наталью Андреевну? Ее тоже заберешь?
Вообще-то я шутила. Ну зачем человеку уборщица, если офиса еще даже нет, но Глеб меня удивил.
– Ей я предложил уже место, она с радостью согласилась.
Глеб снова забрал мой фужер, а я не могла уложить в голове: как за полтора года работы я не рассмотрела в серьезном трудоголике, любителе покричать по утрам доброго и отзывчивого мужчину.
– Ты любил ее?
Наверное, во мне взыграло женское любопытство или просто захотелось лучше понять начальника. А может быть, во всем было виновато вино. Но стыдно за то, что я спрашиваю о столь личном, не было. Глеб же не стал делать вид, что не понимает о ком речь. Уперевшись лбом в прохладное даже после целого дня жары стекло, он криво усмехнулся.
– Как последний дурак. Я был ослеплен ею и мне казалось, что никто еще не любил так, как я. Марина долгое время казалась мне идеальной, но ровно до тех пор, пока в лоб не сообщила, что нашла более выгодную партию.
После признания в комнате повисла тяжелая тишина. Глеб погрузился в свои мысли, мне же было стыдно, что своим любопытством я разбередила нерадостные воспоминания.
Просидев с полчаса вместе, но каждый в своих мыслях, все так же деля один фужер вина на двоих, мы были двумя одинокими людьми в компании друг друга. И мне это не нравилось. Соскочив на пол, я отправилась на кухню. В морозилке меня ждало целое ведерко с мороженым, а у Глеба на столе лежал целый пакет с шоколадными конфетами. Оказывается, он был жутким сладкоежкой, о чем мне рассказал Роман, когда они приехали с Владом собирать диван.
Подхватив сладости, вернулась в комнату и решительно нарушила вязкую атмосферу уныния:
– Завтра выходной, поэтому… – устроившись на кровати и разложив рядом с собой стратегический запас, похлопала рукой по матрасу, – предлагаю устроить киномарафон.
Глеб с интересом осмотрел натюрморт "Мартынова и конфеты" и, негромко хохотнув, присоединился ко мне на кровати. К черту все условности, мне захотелось провести нормальный вечер в приятной компании. И, к слову сказать, у нас это здорово получилось. Череда старых фильмов, где комедия сменилась боевиком, а тот в свою очередь уступил место какой-то мелодраме, – и это был не мой выбор, – подняла нам настроение и дала множество тем для разговоров. К сожалению, последний фильм я не запомнила. Уснула почти в самом начале. Как выяснилось утром, спали мы опять вместе.
***
– Глеб, вставай.
– Угум.
– Глеб. Гле-еб. Вставай!
Занимательный диалог длился уже целых десять минут
