Олимпия Кершнер - Все сбудется

Сомаль пожал плечами.

— Случилось что-то очень важное, что заставило приехать тебя в такой час? — спросил он, желая сменить тему.

— Французы согласились на наше последнее контрпредложение. Мы должны внимательно все перечитать, конечно. Но, думаю, можно посылать копию договора президенту на одобрение.

Сомаль кивнул с невозмутимым выражением лица. Так скоро! Скоро? Они потратили на переговоры долгие месяцы. И результаты много значат для его страны. Но это означает также, что исчезнет необходимость быть мужем Николь. А он к этому не готов. Еще нет.

— А я-то думал, что ты обрадуешься, — пробормотал Уаттара, вытаскивая толстую папку из своего дипломата.

— Я радуюсь, — сказал Сомаль. — Но давай лучше все проверим, прежде чем ликовать.

Однако когда он прочел документ, стало ясно, что тянуть больше нечего, да и невозможно. Договор был готов к подписанию.

— Не похоже, что Николь как-то повлияла на ход переговоров и своего дядю, — заметил Сомаль.

— Это не значит, что попыток не было. Так что ты решил: аннулирование или развод?

Сомаль смотрел на своего друга холодными, жесткими глазами.

— Ты первым узнаешь, когда придет время.

— Извини, я не собирался преступать границы дозволенного.

Сомаль продолжал обдумывать заданный ему вопрос, переодеваясь к обеду. Он приказал Нзоле поставить стол на террасе, выходящей в сад. После обеда он с Николь отправится гулять по пляжу и, может быть, купаться.

Чем больше он узнавал ее, тем больше она пленяла его воображение. Были ли тому виной ее быстрое, как ртуть, воображение, способность перескакивать с одной темы на другую, не давая собеседнику заскучать во время разговора? Или то, как она смотрела на него порой, будто он самый важный человек во всем мире, что так очаровывало его? Или ее вид воплощенной невинности?

А может, Уаттара прав и она появилась, чтобы обольстить его и выведать секреты? Но она не сделала еще ни одной попытки… Ему хотелось верить, что она — жертва обстоятельств. И ничто до сих пор не противоречило этому желанию.

Николь одевалась особенно тщательно. Она выбрала любимое платье с массой мелких пуговок — свободное, струящееся и облегающее при движении, что давало возможность продемонстрировать ее фигуру в самом выгодном свете. Она чувствовала, что нуждается сейчас в этом самом выгодном свете. Время неумолимо истекало…

Николь была оскорблена, когда ее принудили к браку по расчету. Но он оказался намного приятнее, чем она ожидала. Кое-что она бы и изменила, будь ее воля, но в основном была рада тому, что удалось избежать скандала, который мог бы дурно отразиться на карьере ее дяди.

И уж никоим образом Николь не рассчитывала, что так заинтересуется своим супругом. Захочет ли он продолжения их знакомства после того, как они официально расстанутся? Больно кольнула мысль: а если не захочет?

— Тем больше причин успеть как можно больше. Будет о чем вспоминать, — сказала Николь своему отражению в зеркале. Прикоснувшись за ухом пальцем с капелькой духов, она закрыла флакон, глубоко вдохнула и направилась в столовую.

Как романтично, подумала она, выйдя на террасу после того, как Нзола сообщила ей, где найти Сомаля.

Приглушенный свет, утихший вдруг бриз, воздух, напоенный густым ароматом сада, тихое бормотание волн, набегающих на берег… Какое великолепие!

На небольшом столе сверкало столовое серебро и хрустальные фужеры. Чуть дрожало пламя свечей в серебряных канделябрах, бросая блики на все вокруг.

Темные глаза Сомаля сверкнули.

— Ты прелестна, — тихо сказал он, протянув Николь руку. Она подала ему свою, вздрогнув от его прикосновения. Сердце забилось сильнее, и вся она напряглась в ожидании, тоске и томлении. — Давай поедим, потом можем погулять, — предложил Сомаль, помогая ей сесть.

Обед промчался незаметно, хотя Николь старалась растянуть каждое мгновение, думая о будущем. Не том отдаленном, которое наступит спустя много-много дней, а о сегодняшней ночи. Сделает ли эта прогулка их ближе друг другу? Поцелует ли он ее снова? От этих мыслей она едва могла есть, несмотря на восхитительные ароматы приготовленных Нзолой блюд.

Сомаль рассказывал о городах, которые посещал в своих путешествиях по всему миру. Николь отвечала историями о своем детстве, пока еще были живы ее родители, о жизни и путешествиях с дядей и ее новой семьей. Они обсудили их любимые уголки в Париже, Мадриде, Венеции, Нью-Йорке и любовь к верховой езде, сравнили достоинства и недостатки разных пород лошадей.

К окончанию обеда Николь была сплошным комком нервов. Она постоянно помнила об обещанной прогулке. Вместе с Сомалем по берегу уснувшего океана…

— Что случилось? — недоуменно спросил он, заметив ее состояние.

— Ничего. Все в порядке. — Едва ли этот ответ удовлетворил его, поэтому Николь объяснила: — Я все еще волнуюсь по поводу планов, что мы с Момбаной обсуждали сегодня. Не могу дождаться, когда мы поедем смотреть город.

Сомаль прищурился, кивнул.

— Пойдем гулять?

Николь улыбнулась и тихо выдохнула:

— С удовольствием.

Полная луна висела низко над землей, позволяя ясно видеть тропу. Когда они дошли до океана, Николь остановилась и сбросила босоножки.

— Люблю ходить босиком, — сказала она, подцепив их пальцем.

— Осторожнее! Ты чуть не наступила на острые обломки раковины! — воскликнул Сомаль и, схватив Николь за руку, притянул к себе.

Она снова поразилась тому, какое странное волнующее чувство вызывают в ней его прикосновения. Она с трудом узнавала берег, на котором была уже не раз.

Их окутывала таинственная тишина. Океан был темен, и лишь несколько прогулочных лодок нарушали его ровную поверхность своими огнями. Серебристый в лунном свете песок усиливал очарование момента, вызывая романтические мечты об идеальной любви и вечных любовниках.

— Я, наверное, приходила бы сюда каждый вечер, если бы жила здесь, — тихо сказала Николь, остро чувствуя близость Сомаля.

— Ты живешь здесь.

— Временно. Как продвигаются переговоры?

Он заколебался, и она выжидательно посмотрела на него.

— Продвигаются. Разве дядя тебе не рассказывал?

— Нет. Я не говорила с ним со дня нашей свадьбы. Но я перезвонила тете Франсуаз и договорилась, что завтра мы обедаем с ними, если это тебя не смущает. Ничего, если ты и дядя окажетесь вместе за обеденным столом, а не за столом переговоров?

— Николь, мы с ним не враги, а скорее партнеры. Мы оба хотим этого договора, только уточняем кое-какие детали.

— Тетя не любит, когда за столом говорят о делах, — предупредила Николь.