Голди Нидлз - Возвращение к мечте

Адам отодвинул столик и обнял ее.

— Мы найдем ее, — хрипло сказал он ей в волосы, — только ради Бога, не смотри таким взглядом.

Они прижались друг к другу, и тут зазвонил телефон… и потом он продолжал звонить все утро.

Сначала это был Герент Морган, потом Сара, Элис Хокридж, инспектор Кокс, который сообщил, что они ходят по всем домам в их районе и показывают фотографию Розин.

Дженни и Фрэн пришли рано и горели желанием что-нибудь помочь помимо работы в магазине.

— Побудьте здесь, пока я схожу купить кое-что, — попросил Адам и улыбнулся, заметив немое удивление в глазах Лоури. — Я ведь не привез с собой никакого багажа. Мне нужны рубашки, бритва и все прочее.

— Не задерживайся, — невольно вырвалось у Лоури, и она покраснела, когда в ответ он сжал ее руку.

Когда он ушел, практичная Фрэн занялась мытьем посуды, а Дженни опять принялась извиняться за Кей.

— Она хотела прийти помочь нам сегодня, но я ей не разрешила — ведь тебе это было бы неприятно.

— Почему? — спросила Лоури. — Во-первых, я сомневаюсь, что кто-нибудь воспользуется сегодня нашими яслями после того, что случилось. Но если Кей хочет прийти помочь, то, конечно, пусть приходит! Сегодня ведь Сочельник, — добавила она, положив руку на руку Джении, — и Кей будет чувствовать себя гораздо лучше, если будет помогать. Она не виновата. Я действительно не виню ее, откуда ей было знать?

Дженни схватила Лоури за руку.

— Спасибо тебе. Я ей сейчас же позвоню.

Когда Адам вернулся, магазин был уже открыт, и в нем управлялась Дженни вместе с преисполненной благодарности Кей. Оставшись наверху с Лоури, Фрэн со своим здравомыслием и практической сметкой сделала немало для того, чтобы ее несчастная подруга чувствовала себя получше и держалась молодцом.

Фрэн открыла ему дверь и усмехнулась при виде кипы свертков в его руках.

— Санта-Клаус, не иначе! Ну, я пошла. Выше нос, Лоури!

Когда они остались одни, Лоури сказала, глядя на его покупки:

— Я думала, что ты хотел купить только рубашку.

— Я купил не одну, а несколько, а потом мне еще пришлось купить все необходимое для бритья, так как в твоей невинной ванной комнате бритвы отсутствуют.

— У меня есть маленькая электрическая бритва, я бы тебе ее дала, если бы ты попросил.

Заглянув в большую сумку, она возмущенно воскликнула:

— Ну зачем ты накупил столько еды!

— В твоей кухне почти ничего нет.

— Да, я в последние дни почти ничего не покупала, потому что мы… мы собирались сегодня вечером уехать… — Лоури отвернулась, чтобы не заплакать. — Ну ладно, я разберу, а ты можешь пойти в мою спальню переодеться.

— Кстати, извини, что я опоздал. В моем любимом магазине была жуткая давка. Хорошо, что я подошел прямо к открытию. Но, по крайней мере, я все купил в одном месте.

Лоури слабо улыбнулась.

— Ты носишь рубашки, купленные в обычном магазине?

— Все время, — соврал он.

Торговля все утро была очень оживленной, хотя, как и ожидалось, в яслях было затишье. Пришло несколько любопытных, чтобы поглазеть на убитую горем Лоури, но много было и настоящих покупателей, желавших купить вещи, цены на которые могли быть снижены по их просьбе. Пришли также и некоторые из их постоянных покупателей, чтобы выразить свое сочувствие. Двое из них сообщили кое-что о пожилой даме, которая увезла ребенка на машине. Одна молодая женщина вспомнила марку машины, другая описала желтую курточку, в которую был одет ребенок, она заметила также, что женщина очень неумело пристегнула девочку ремнем безопасности.

— По крайней мере, она посадила Розин на положенное место, — сказал Лоури, пытаясь быть оптимисткой.

Фрэн кивнула.

— Это также означает, что она хоть как-то заботится о Розин. Кстати, у меня уже несколько человек спрашивали, сколько стоит лошадь-качалка. Я им, разумеется отказала.

— Ну конечно, — ответила Лоури, избегая смотреть Адаму в глаза.

Утро тянулось бесконечно, хотя постороннему наблюдателю показалось бы, что он наблюдает уютную домашнюю жизнь: Адам читал свежую, только что купленную газету, а Лоури гладила белье, вынимая его из большой плетеной корзинки. Они пили кофе чашку за чашкой, но никому не хотелось аппетитного печенья и свежих булочек, купленных Адамом, которые были оценены по достоинству только Фрэн и ее помощницами, когда подошло время обеденного перерыва. Они ни за что не хотели уходить из магазина, даже на обед. Телефон продолжал звонить. Люди выражали сочувствие. Позвонили Сара и Холли, которые были уже не в состоянии спокойно ждать «Новостей». Ближе к полудню вновь позвонила Элис Хокридж, но на этот раз после короткого разговора с Адамом попросила, чтобы он позвал к телефону Лоури.

— Я только хотела тебе сказать, что я молюсь за вас — изо всех сил. И еще я сказала Адаму, чтобы он попробовал заставить тебя поесть.

Лоури усмехнулась.

— Он только это и делает. Даже чересчур старается.

После паузы Элис Хокридж сказала:

— Постарайся не быть с ним слишком суровой, моя дорогая.

— Миссис Хокридж, если… нет, когда Розин вернется домой, я думаю, что никогда в жизни не буду ни с кем суровой.

— Тогда я буду молиться еще усердней. Все я кладу трубку, чтобы не занимать твой телефон.

Подошло и прошло время ленча, но Адам уже убедился, что ему не удастся уговорить Лоури поесть. По мере того как шло время, она становилась все более напряженной, ей все труднее было поддерживать разговор, и Адам, будучи сам не в лучшем состоянии, прекратил бесплодные попытки поднять ей настроение.

Где-то в середине дня Лоури закрыла лицо руками и разразилась горькими слезами. Адам обнял ее и стал покачивать из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то успокоить. Когда она наконец подняла мокрое, распухшее от слез лицо, он нежно поцеловал ее дрожащие губы и поправил волосы, прилипшие к влажному лбу.

— Не сдавайся, Лоури.

Она отодвинулась от него и села прямо.

— Извини. На меня вдруг нахлынуло. Я, наверное, похожа на чучело. Пойду, приведу себя в порядок.

Когда она вернулась, умывшись и даже слегка подкрасив лицо, Адам посмотрел на нее с одобрением.

— Молодчина, девочка моя. — И в ответ на ее настороженный взгляд добавил: — Это я выразился фигурально.

Она натянуто улыбнулась.

— Все, я больше не буду плакать, обещаю тебе. Я, вообще-то, редко плачу, ты же знаешь.

— Нет, — сказал Адам, — не знаю. Ты не дала мне времени узнать.

— Это верно.

Она вдруг почувствовала, что сможет держать себя в руках.

— Я думаю, что теперь я осилю одну из тех булочек, что ты купил.