Эмеральд Бакли - Нежнее чем шелк
– Почему ты спросил об этом?
– Потому что я хочу знать. Мне кажется, что у тебя может возникнуть такое желание.
Ванесса судорожно сглотнула. Она по-прежнему смотрела на Генри так, словно от него могла исходить угроза.
– Нет-нет, я не хочу, – торопливо сказала она.
Вранье! Генри набросился на нее, вжал ее своим телом в матрац, поцеловал в губы со всей страстью, которая накопилась в нем, и втиснулся между ее ног.
– Нет? Ты не хочешь этого? Не хочешь почувствовать меня внутри себя?
– Нет. – Ванесса чувствовала себя несчастной, на грани слез. – Это не то, что имелось в виду…
– Я знаю, что имелось в виду. – Генри поцеловал ее в лицо, в губы. Почему она упорно сопротивляется? – Почему это нельзя изменить, если мы оба хотим другого?
– Я не хочу ничего менять. Мне нравится так, как есть.
Снова сев на кровати, Генри проницательно посмотрел Ванессе в глаза и сказал:
– Я не верю тебе.
– Генри, пожалуйста…
– Ты боишься? – Он приложил руку к ее сердцу. – Боишься того, что можешь почувствовать, если отдашься мне?
Ванесса закрыла глаза и покачала головой.
– Не делай этого.
Генри ощутил прилив огромной радости и пронзительной нежности.
– О, Ванесса. Я бы не делал этого, если бы не знал, что это удовлетворит тебя гораздо больше, чем все игрушки, которыми я ублажаю тебя.
Ванесса открыла глаза и внимательно посмотрела на него. Взгляд ее ничего не выражал. Это была не капитуляция, о которой Генри мечтал, но и не воинственный настрой на продолжение. У Генри было такое ощущение, что Ванесса что-то решает.
Внезапно лицо ее прояснилось, к ней вернулась уверенность, и Ванесса толкнула Генри на спину. О чем бы она там ни думала, решение явно было принято. И, когда Ванесса расстегнула пуговицы на его сорочке и провела ладонями по его широкой груди, Генри мысленно ухмыльнулся – ему понравилось ее решение.
Он откинулся на простыни, предоставив Ванессе полную свободу действий. Казалось, внутри нее бушевало пламя, которое трансформировало ее в саму чувственность, которую Ванесса отчаянно хотела изведать.
Ванесса была великолепна. Генри хотел сделать ее своей самым что ни на есть самонадеянным мужским способом и отчаянно боролся с собой, чтобы удержаться от этого шага. Теперь настал ее момент. Пусть порезвится немного. А потом придет его черед.
Она поцеловала его в грудь, вытащила из рукава сорочки правую руку и подняла ее у него над головой. Кисть ударилась о спинку кровати. Удерживая ее там, Ванесса проложила поцелуями дорожку по всей длине его руки. Генри закрыл глаза, наслаждаясь ощущением ее теплых губ на своих крепких мышцах. Сквозь туман своих эротических ощущений он вдруг почувствовал, как к запястью его поднятой руки прикоснулось что-то холодное и металлическое. Затем раздался щелчок, и запястье оказалось в кольце.
В крови подскочил уровень адреналина. Генри подергал левой рукой, чтобы попробовать прочность оков.
– Какого черта?!.
Клик. Металлическое кольцо защелкнулось на второй руке.
Перед ним появилось лицо Ванессы. Щеки горят, глаза сияют. Ликование вперемежку с испугом, словно она не верит в то, что сделала. Генри тоже не мог поверить.
– Ванесса, это еще что такое?
Он говорил спокойно, пряча за ровным тоном нервозность. Ему не нравилось находиться в беспомощном состоянии, особенно учитывая, что виновницей тому женщина, которая и так уже лишила его самообладания.
– Пришло время возвращать долги, – прошептала Ванесса.
Генри внимательно следил за выражением ее лица, стараясь не думать о недавно виденном фильме, в котором героиня мучила заложника, прикованного к кровати.
– За что?
Ванесса наклонилась и медленно провела теплым кончиком языка по его соскам.
– За то удовольствие, которое ты доставил мне.
Ванесса скользнула руками к его животу, нашла замок «молнии» на брюках и расстегнула ее. Генри почувствовал, как ее нетерпеливые пальцы легли на его выпирающее естество, обтянутое трусами, а затем скользнули внутрь.
– Ванесса, не надо, – успел хрипло прошептать Генри, до того как перестал что-либо соображать.
Это было не то, что он планировал. Он должен был соблазнять ее, доставлять ей удовольствие, а не наоборот. Если бы Ванесса подпустила его к себе, он занялся бы с ней любовью и они бы вместе испытали величайшее блаженство. Но только не когда он лежит прикованный к спинке кровати, разрываясь между нестерпимым желанием и страхом. Жертва ее ласкающих пальчиков. Беззащитный, лишенный своей физической силы, которую он не использовал бы против нее даже при самых ужасных обстоятельствах.
– У меня нет другого выхода, – деловито сообщила Ванесса.
– Освободи меня, – прохрипел Генри, – и мы будем заниматься этим вместе.
– Нет. – Покрывая поцелуями его живот, Ванесса спустилась вниз, к открытой «молнии», и провела губами по всей длине его восставшей плоти. – Я хочу так.
Не обращая внимания на его мольбы, Ванесса встала на колени между его ног и занялась Генри всерьез. Она скользила губами по шелковистой коже его отвердевшего естества, одновременно лаская пальцами нижнюю часть.
Генри еще раз дернулся, надеясь разорвать наручники, но они устояли. Он злился, что попал в такую ситуацию, злился на свою беспомощность. Генри не желал проигрывать и отдаваться Ванессе, не добившись от нее признания, что она хочет заниматься с ним любовью. Он уставился в потолок, пытаясь не поддаваться ее провоцирующим ласкам, не чувствовать удовольствия, которое разливалось по телу. Но сумасшедшие ощущения, чувственный жар, прикосновения влажных женских губ пронизывали все мысли Генри, все его попытки противостоять Ванессе. Больше всего Генри бесило то, что какая-то часть его хотела, чтобы Ванесса продолжала свою эротическую игру и в конце концов сломала барьер, которым он отгородился от нее. В данный момент она уничтожала этот барьер при помощи языка и губ, низводя его, Генри, до самого примитивного уровня.
Она делала то, что он сам пытался сделать с ней.
Боже, каким самонадеянным болваном он был! Считал, что все знает, все умеет, что может помочь ей разобраться в самой себе. А Ванесса поменялась с ним ролями в ту секунду, когда защелкнула наручники на его запястьях. Теперь, чтобы сохранить лицо, не показать свое бессилие, ему остается только не сдаваться.
Язык Ванессы скользнул по гладкой головке его естества, и Генри испустил мучительный стон. Он закрыл глаза, надеясь, что сможет сберечь остатки самообладания и гордости, если не будет видеть Ванессу. Но в глубине души он понимал, что уже проиграл битву.
Он задергал руками, и один из наручников наконец сломался.
