Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова
«Другая», – подумал он, и надавил на газ.
6.
Он проснулся в дурном настроении и понял, что день безвозвратно испорчен. Нехотя встал, позавтракал бутербродами, что делал крайне редко, заниматься на тренажерах не стал, а сразу пошел в душ. Еще вчера его друг и по совместительству директор, Макар поставил Ивана перед фактом, что на сегодня у него запланировано участие в одной очень рейтинговой передачи на ТВ. Макар сказа, что посвятиться в ней пойдет ему и его новому фильму на пользу и прибыль. Что за передача Иван так и не спросил, и сейчас, очень жалел об этом. Запись эфира была назначена на два часа дня. Других дел, как оказалось, на сегодня запланировано не было, и, злясь на Макара, что тот испортил его единственный выходной в этом месяце, озвучение фильма шло полным ходом, и Иван с утра до ночи пропадал в студии, да еще и работать придется в темную, Иван открыл свой объемный шкаф и выкинул добрую половину вещей на пол.
Консьержка, милая пожилая женщина, Марья Ивановна, мирно спала на своем рабочем месте, упершись своей впалой щекой на костлявый кулачек. Не проснулась она и тогда, когда Иван громко протопал по лестнице мимо нее, никогда плавно открылись и снова закрылись двери нового лифта. Иван подумал разбудить ее, в конце концов, какой толк от спящей консьержки, но решил, что ему все равно и вышел из подъезда.
На дорогах творился хаос. Уборочная техника не справлялась с разбушевавшейся стихией и без того огромные московские пробки, встали намертво. Иван взглянул на часы. Уже час.
«Не успеваю», – подумал он. Надо было идти пешком. Тут ходу то всего минут двадцать, а на машине не меньше часа простою. Иван посмотрел в черные тонированные окна своего авто, вокруг плотным кольцом стояли машины.
«Доеду, вон до того магазина, и оставлю там авто, а сам пойду пешком».
Он снова огляделся по сторонам, радуясь, что окна тонированы, и водители не могут видеть, кто едет внутри, и зажег поворот направо. Водитель мигнул ему, говоря, что готов пропустить, и тут Иван замер. В салоне подержанного Вольво сидела Мила. Рядом с ней, на водительском месте сидел мужчина лет сорока, красив, про таких говорят – «нравятся женщинам», и Миле он тоже похоже нравился. Он что-то сказал, и Мила рассмеялась, слегка потрепав его по плечу. Иван помнил, как смеется Мила, звонко, искренне, слегка прищуривая глаза. Он уже хотел выскочить наружу, чтобы вытащить Милу из рук ловеласа и забрать ее себе, но вдруг, на заднем сиденье он заметил миниатюрную девушку, с черными, как у самого Ивана волосами. Она нежно улыбнулась, и Ивану показалось, что он знает ее, точнее ее улыбку, ему вдруг почудилось, что с заднего сиденья Вольво на него смотрит его же копия, только женского рода. Иван закрыл глаза и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Вдруг кто-то резко за сигналил, Иван открыл глаза, но Вольво уже вывернула на крайнюю левую полосу, и пассажиров больше разглядеть было невозможно.
– Мистика какая-то! – громко произнес он. – Это все недосып, никакой Милы здесь нет и быть не может!
Ведь Мила как упомянула, что живет на Урале. Точнее, она сказала так: «Вот у нас на Урале горы – закачаешься. А реки? Ты когда-нибудь сплавлялся по Чусовой?»
Он никогда не сплавлялся по Чусовой, и, кажется, никогда не был на Урале. Впрочем, Урал большой, Иван теперь это знал точно. Он заказал через интернет большую карту и красным маркером обвел на ней этот самый Урал, где так надежно пряталась Мила.
В Останкино он прибыл без пяти минут два, и ужасно злился, что опаздывает. Остановиться у магазина он не смог, из-за злосчастного Вольво, который выбил его из колеи на добрые десять минут. И ему пришлось тащиться в пробке до самого Останкино. Припарковаться близко ему тоже не удалось, словно кто-то сговорился его злить, и в довершении всего около здания его остановила одна малоизвестная, но очень активная актриса, чтобы выразить свой небывалый восторг, и, естественно вручить ему свой номер телефона.
Он вбежал по высоким ступенькам и вытащил из кармана теплой куртки пропуск. Вахтер, бессменный Николай Степанович, конечно же, знал его в лицо, но все-таки пару минут вглядывался в фотографию, так требовали правила, и, покачав головой, нажал на зеленую стрелочку.
В студию Иван влетел три минуты четвертого и сразу же наткнулся на Мадину Дорес – сорокапятилетнюю красавицу и бессменную ведущую шоу «Угадай кто я!», в котором черный маг, гадалка, психолог, женщина-криминалист, хиромант и совсем юный астролог, пытаются угадать, кто спрятался в тайной комнате.
– Черт, – выругался Иван, себе под нос.
Вот почему Макар не стал говорить ему, в каком шоу ему предстоит участвовать. Если бы Иван знал, то ни за чтобы не согласился сюда прийти.
– Ванечка, – нежно пропела Мадина, и наклонилась, чтобы прикоснуться к его щеке своей щекой, излюбленный жест приветствия шоубиза этого года. – Мне даже и не верится, что ты решился прийти ко мне на шоу.
– Мне тоже, Дина, – он чмокнул ее в ответ.
Мадина, или попросту, Дина, в общем-то нравилась Ивану. Она была красива, умна, обладала превосходным чувством юмора, видела своего собеседника насквозь и умела задавать правильные вопросы. И несмотря на то, что рейтинги у ее шоу зашкаливали, оказаться в ее цепких ручках хотели не многие. Иван ни раз видел, как здесь позорились звезды театра, кино, эстрады и политики. И оказаться одним из них совсем не хотел. Кроме того, она была замужем за известным режиссером, который ее боготворил и мечтал воспеть в одной из своих картин. Но Дина предложения о съемках регулярно отвергала, говор, что ее роль еще впереди.
Ивану же казалось, что она просто не хочет компрометировать мужа, хотя он считал этот страх самой большой ее глупостью, потому что актрисой она была прекрасной, и в те моменты, когда им приходилось встречаться на одной съемочной площадки, он имел возможность убедиться в этом.
– А я, было, грешным делом, решила, что ты передумал, – улыбнулась она, и, взяв его по руку, мягко, но уверенно подтолкнула к гримерке.
В небольшой, хорошо освещенной комнате на высоком стуле восседал парень с ярко зелеными волосам, выбритыми справа и доходившими почти до плеча слева. Глаза его были аккуратно подведены, на ногтях, которые он лениво подпиливал, блестел прозрачный лак. Иван резко остановился, и Мадина повисла у него на руке.
Она улыбнулась еще шире, видя, как уставился на мальчика-стилиста секс-символ российского шоу-биза Вассо
