Барбара Картленд - Не смейся над любовью!
Герцог рассказал ей, что все три дня погода стояла очень плохая, было сыро, временами шел проливной дождь.
— Я хорошо помню, как холодно было в шесть утра семнадцатого июня, когда на перекрестке дороги, ведущей к Кватр Брасу, в хижине, сооруженной из ветвей, мы ждали известий с поля битвы.
В голосе герцога слышалось сильное волнение, когда он продолжил:
— Нам не стало теплее, когда мы узнали, что войска Блюхера накануне вечером были разбиты и теперь начали отходить к реке Вар. Они отступили почти на восемнадцать миль. [15]
Антея видела, что герцог снова переживает чувство разочарования, которое все они испытали, получив это страшное известие.
— И что было дальше? — спросила она.
— Мы отвели войска на север почти на половину пути к Брюсселю. Весь предыдущий день мы пытались удержать Кватр Брас и почти не спали ночью!
Герцог помолчал, перебирая страшные воспоминания, потом продолжил:
— Мы все промокли до нитки. Солдаты были настолько покрыты грязью, что трудно было определить, какого полка на них мундир.
Антея со своим спутником поднялась на горный хребет Сен-Жан, где во время битвы возле деревни Ватерлоо располагался штаб войска герцога Веллингтона.
Отсюда герцог посмотрел на поле, где проходила битва. Казалось, что он снова видит и переживает происходившее в то время.
Он показал ей форт Сиогрес, Ля Сент и Угумон — места, где происходили отчаянные сражения.
— Дождь лил не переставая, — снова заговорил он. — Земля превратилась в жидкую грязь, в которой вязли орудия и еле двигались лошади. Наши солдаты вымокли и устали, но и французы были не в лучшем состоянии!
Герцог умолк на некоторое время, и Антея не решилась прерывать его.
— Потом мы узнали, — продолжал он, — что Наполеон сказал своим приближенным: «Пруссакам и англичанам еще несколько дней не удастся соединиться, и мы должны этим воспользоваться!». Поэтому он решил атаковать войска Веллингтона.
«Предстоящая битва, — сказал Наполеон своим генералам, — спасет Францию и войдет в мировую историю!»
— А когда началась сама битва? — спросила Антея.
— Примерно в середине дня состоялась отчаянная битва за Угумон, — ответил герцог. — Веллингтон всегда говорил, что только беспримерная храбрость солдат полка Голдстрим спасла битву под Ватерлоо.
— Затем ситуация на холме над Ля Сент обострилась, — продолжал он. — Но мы верили в счастливую звезду Веллингтона, ведь многие из нас были с ним в Пиренеях. Девяносто второй полк получил приказ выдвинуться вперед.
Герцог вздохнул.
— После битвы при Кватр Брасе в бригаде оставалось всего тысяча четыреста человек, но гордонский хайлендский и королевский хайлендский полки, а также сорок четвертый полк бросились в штыковую атаку на французов, которых было целых восемь тысяч, потом…
Он сделал паузу и потом продолжил:
— Гордонский хайлендский полк не смог преодолеть сопротивление превосходящих сил французов, его атака захлебнулась, но в этот момент в тылу у французов раздался сильный грохот — это всадники на огромных серых лошадях с громкими торжествующими криками буквально скатывались с горы.
— Это был Шотландский грейский полк! — едва слышно произнесла Антея.
— Они ворвались в дикую неразбериху атаки так, как этого еще никогда не делала британская кавалерия. При мысли о том, что среди этих отважных всадников был ее отец, глаза девушки наполнились слезами.
— Вслед за ними показалась тяжелая кавалерия, — продолжал герцог. — Когда горн протрубил сигнал атаки, я услышал, как кто-то крикнул: «На Париж!». Всадники хлынули лавиной, казалось, земля содрогается от топота лошадиных копыт!
Антея закрыла глаза.
Она видела перед собой лейб-гвардейский конный полк и полк королевских драгун в традиционных шлемах с гребнем из лошадиной гривы и плюмажами, выполненными по собственноручному рисунку принца-регента.
Она слышала, как они с грохотом врываются во вражеские ряды, французы не выдерживают натиска, разворачиваются и бегут!
Горны трубят команду сбор, но их никто не слушает!
В результате атаки были захвачены два знамени с орлами. Пятнадцать пушек из мощной наполеоновской батареи было выведено из строя, артиллеристы сидели на земле и плакали от бессилия.
— Но наша кавалерия продвинулась слишком далеко вперед, — пробормотала Антея, которая тысячу раз читала о битве при Ватерлоо.
— Вся долина была завалена трупами убитых французов, но наша кавалерия оказалась отрезанной от своих.
— И все-таки это была победа.
— Несомненная победа, несмотря на большие потери с нашей стороны, — сказал герцог. — Никогда еще кавалерии не удавалось нанести такой урон пешим формированиям.
— Отец выбрал бы себе именно такую смерть.
Не желая, чтобы герцог увидел слезы, внезапно хлынувшие из глаз, Антея пришпорила свою кобылу и поскакала вперед.
Она скачет по земле, думала Антея, по которой скакал ее отец во время этой отчаянно смелой атаки, где две с половиной тысячи кавалеристов сложили свои головы.
Герцог догнал ее и поехал рядом, когда она уже вытерла слезы.
— Это было именно здесь, где мы сейчас стоим, — ровным тоном сказал он. — Во второй половине дня Веллингтон повернулся к одному из адъютантов и спросил, который час.
— Двадцать минут пятого, сэр.
— Эту битву я выиграл, — заявил герцог Веллингтон. — Если пруссаки не задержатся, то война будет закончена.
Герцог помолчал.
— Веллингтон еще говорил, а мы уже услышали первые выстрелы прусских пушек.
— И это был конец войны?
— Нет, война продолжалась еще несколько часов, — продолжал герцог. — В действительности сражение утихло лишь к вечеру. Наша армия понесла потери и сократилась до тридцати пяти тысяч человек. Французы были остановлены, но не разбиты наголову.
— Вы очень переживали? — спросила Антея.
— Не все получилось, как мы рассчитывали. Прусские войска не смогли прорвать оборону французов, и все-таки мы все были уверены, что Веллингтон одержит победу.
— А что произошло потом?
— Около половины восьмого герцог поднялся на стременах своего коня, оглядывая поле битвы. Это было на командном посту вот у того дерева. В лучах заходящего солнца лицо его имело незабываемое и странное выражение.
— И что же случилось?
— Мы видели, что правый фланг французов попал под перекрестный огонь. Потом кто-то крикнул: «Пруссаки идут!».
— Значит, они прорвались! — воскликнула Антея.
— Это был решающий момент битвы, — ответил герцог Эксминстер. — Это понимал каждый солдат. Я слышал, как один из командиров советовал подождать, но Веллингтон знал, что делал.
