Страстный поцелуй лорда - Хелен Диксон
— Прошу меня простить. Я… Мне надо побыть одной. — Она не могла отвести взгляда от хозяйки дома, как и произнести еще хоть слово, горло сдавило от необъяснимой жалости к ее страданиям и до сих пор терзавшему ее душу чувству вины.
Джейн прошла в сад, решив не подниматься в спальню, опасаясь появления Мириам, — сейчас она не готова к разговору с ней. Потрясенная, девушка шагала по тропинке, уводящей от дома, и остановилась у каменной стены, поросшей красным плющом. Хорошо бы идти дальше, туда, где раскинулся бы перед ней весь Лондон — место неизвестное, где все чужое и нет ничего родного, как дома.
— Вы в порядке, Джейн?
Не оборачиваясь, она кивнула. Хорошо, что это Фрэнсис, а не кто другой.
— Да, я…
Он подошел, развернул ее к себе, взяв за плечи, и посмотрел в глаза. Такое выражение она никогда не видела на его лице раньше: обида перемежалась с нежностью и болью. Была еще едва уловимая мольба о понимании, о прощении за произошедшее много лет назад.
— Мне очень жаль, что так получилось, Джейн. Но отрадно, что мы все наконец узнали правду. — Он обнял ее и прижал к груди, стараясь помочь сдержать дрожь. — Вы расстроены, это объяснимо. — Мужчина продолжал шептать ей на ухо добрые слова, успокаивал, как ребенка.
Джейн не сдержалась и заплакала, хотя в жизни подобное случалось с ней очень редко. Она положила голову Фрэнсису на грудь. Время шло, слезы высохли, оставив лишь страдания в сердце. Джейн перестала всхлипывать, подняла голову и заглянула в темно-синие глаза. Фрэнсис улыбнулся и коснулся ладонью ее щеки.
— Вам лучше?
— Кажется, да. Мне неловко, что я позволила себе подобное, не переношу плакс. Обычно я так себя не веду.
— Я знаю, Джейн. Вы твердая, упорная, сильная духом, мне это в вас нравится. Хотя и в такие минуты мне приятно быть рядом, и я чувствую себя сильным, способным защитить. Есть и еще нечто не менее важное, но об этом я заставлю себя забыть, чтобы дать вам возможность успокоиться и обрести равновесие. Поверьте, я сам испытал шок, узнав, что на самом деле произошло с отцом.
Джейн вытерла слезы и освободилась из его объятий.
— Разумеется, иначе и быть не могло. Ваше состояние, должно быть, схоже с моим.
— Да, пожалуй. Я шокирован, не могу поверить, что мама столько лет от нас скрывала эту постыдную тайну. Разочарование можно выразить по-разному, Джейн, но правда все равно остается неприглядной, порой отвратительной.
— Но почему все должно было так случиться?
— Разумом я все понимаю, однако в самом потаенном уголке засела мысль, что, не будь у мамы романа с вашим отцом, мой родной отец был бы жив. Эта мысль не дает мне покоя. Мама многие годы страдала от чувства вины. Но нельзя отрицать, что ваш отец соблазнил замужнюю женщину.
— Он спас ее честь, уберег от страшного скандала. Для вас это ничего не значит?
— Не хотите ли сказать, что я обязан благодарить его за это?
— Нет, я не намерена заходить так далеко. Потребуется время, чтобы смириться с тем, что произошло тем вечером. Насколько я поняла, ваша мама была несчастна в браке, между ней и моим отцом возникло взаимное влечение, никто из них не смог устоять. Чувства их были глубоки настолько, что мой отец поставил под угрозу свою честь, но сберег репутацию вашей матери, сделал все, чтобы уберечь ее от позора. Такая сильная любовь достойна уважения.
— Мы никогда не узнаем всей правды, как все тогда было. И здесь нет моего отца, он ничего не сможет сказать в свою защиту.
— Нет. Правду узнать было очень больно, но я рада, что она нам открылась. В глубине души я чувствовала, что все не так, как мне рассказывали, я рада, что с отца сняли вину. Я знала, что мои родители были очень близки, мама любила отца, это было очевидно любому, кто видел их вместе. Интересно, увлекся бы он леди Рэндольф, если бы мама осталась жива?
— Кто знает? На этот вопрос мы никогда не получим ответа, Джейн.
— Вы верите словам мамы безоговорочно? О том, что мой отец принял на себя каждую крупицу вины? Стал, скажем так, козлом отпущения?
— Я всецело ей доверяю и очень сочувствую, что ей пришлось все эти годы скрывать правду. Произошедшее было несчастным случаем. Все мы ощутили на себе влияние той страшной аварии. Мама никому не желала зла, и не думайте, что она не заплатила свою цену.
— Как и мой отец, и я, и Мириам. Если бы не это происшествие, возможно, он не уехал бы во Францию, оставив нас на произвол судьбы. Впрочем, он был одержим идеей вернуть трон Стюартам, рано или поздно, подозреваю, это все равно случилось бы. Знаете, я внезапно почувствовала, как повел себя в тот момент отец, как он начал смело действовать и сделал то, о чем мы теперь знаем. Я так же хорошо чувствую, как страдала женщина, которую он любил и которая позволила ему так поступить. Как она бежала из Нортумберленда в Лондон, мечтая оказаться подальше от всего, что напоминало бы о том ужасном событии. Я не сомневаюсь, что в тавернах Нортумберленда до сих пор то и дело вспоминают ту трагедию. Если бы возлюбленная моего отца не выдержала, сломалась, благородный жест его был бы напрасен. Он хотел, чтобы она жила, не обремененная тяжестью позора, сам же посвятил себя делу, которое считал жизненно важным.
Она обхватила себя за плечи, отвернулась, переведя взгляд с Фрэнсиса на клумбы, затем на траву, которую уже тронул сгустившийся туман. Это выглядело очень по-зимнему и напоминало о времени года, которое могло остаться в сердце навсегда. Фрэнсис встал так, чтобы она видела его лицо, и посмотрел с тревогой.
— Я искренне сочувствую вам из-за того, что пришлось пережить в связи с известными событиями. Они затронули каждого члена наших семей, но вас больше остальных. Вы особенная, Джейн. — Он ласково погладил ее по щеке.
Она покраснела, восхищенная похвалой. Взгляд его был нежным и немного изменившимся, появилось в нем то, что он открыл для себя — в ней или самом себе — только сейчас. Этот момент был одним из тех редких между мужчиной и женщиной, когда нет нужды в словах, когда все ясно без них.
Тишину нарушил голос леди Рэндольф. Выражение лица Фрэнсиса сразу изменилось. Он смотрел
