Кэролайн Барт - Сказки Большого озера

9

Направляясь на завтрак в кают-компанию, Нэнси пропустила вперед Вэла. Она держала за руку Джонни, понимая, что он не осмелится предпринять что-либо против нее, если рядом будет их сын.

Вэл вел себя так, как будто за эти сутки ничего не произошло. Этот человек-хамелеон снова был весел, спокоен и доброжелателен. Надолго ли?

В кают-компании был накрыт, как всегда, роскошный стол.

Удивительный человек, думала Нэнси, оглядывая блюдо, на котором лежали бутерброды с красной и черной икрой. Он может быть таким, как сейчас, добрым, предупредительным, а через пять минут становится диким зверем, для которого нет ничего святого… Скорее всего, у него психическое заболевание. Знает ли он об этом? К врачу он, конечно, не пойдет. Но ломать жизнь сына я ему не позволю…

С этими невеселыми мыслями Нэнси села на ковровый диван, усадив рядом Джонни. Мальчик взял из вазы большую красивую грушу и откусил ее, глазами спрашивая разрешение у матери. Нэнси укоризненно покачала головой, и Джонни послушно положил грушу на тарелку.

Вэл сел напротив и открыл крышку супницы. Кают-компанию наполнил запах хорошего рыбного супа.

– Это буйабез, – сообщил Вэл, держа крышку в руках. – Французский суп из семи видов рыбы. Попробуйте!

– Утром – рыбный суп? – удивилась Нэнси. – Это что-то новенькое! К такой роскоши, как бутерброды с икрой, еще и рыбный суп! Да ты просто Крез!

– Так оно и есть! – Вэл самодовольно откинулся на спинку стула, наблюдая, как Джонни аккуратно слизывает икринки с хлеба.

– Ешь вместе с хлебом, – сказал он сыну. – Бутерброд надо есть целиком, а не слизывать икру. Дай твою тарелку, я налью тебе супа.

Джонни испуганно посмотрел на мать. Нэнси сжалась от предчувствия: сейчас опять что-то произойдет.

– Я не хочу супа, – робко произнес ребенок. – Я хочу чая.

Волнение матери передалось ему, и Джонни с опаской посмотрел на отца. Вэл пока еще сдерживал себя, но его глаза уже выражали нетерпение и упрямство.

– Я что сказал? Дай твою тарелку, я налью тебе супа. Он очень вкусный, и ты должен его съесть. – Вэл чеканил каждое слово, не допуская возражений.

– Я не хочу утром суп, – осторожно и просительно возражал мальчик, – я уже съел три бутерброда с икрой, теперь хочу чая.

Нэнси хотела вмешаться, но по горькому опыту многолетней совместной жизни она знала, что это только усугубит ситуацию. Он сразу начнет кричать, что она избаловала ребенка и из него вырастет эгоистичный, самовлюбленный человек. А свои воспитательные меры он считал не подлежащими обсуждению. Поэтому, страдая в душе, Нэнси молчала.

– Чай ты получишь после того, как съешь суп. – В голосе Вэла звучала тихая угроза.

Нэнси взяла тарелку Джонни и молча протянула Вэлу. Он плеснул в нее супа.

– Съешь, пожалуйста, хотя бы пару ложек. – Нэнси наклонилась к сыну. – Суп действительно очень вкусный. А потом выпьешь чаю.

Джонни послушно взял ложку и, вздохнув, склонился над тарелкой. Сделав глоток супа, он положил в него ложку и замер, опустив глаза. В тарелку закапали слезы.

– А-а, маменькин сынок! – прошипел отец, перегнувшись через стол. – Я тебя научу быть мужчиной!

Вэл встал со стула и с угрожающим видом стал огибать стол. Это было уже слишком. Нэнси вскочила с дивана и, схватив ребенка за руку, выбежала в коридор. Вэл сначала бросился за ними, но остановился на пороге кают-компании, глядя им вслед.

– Ну и куда вы денетесь? – издевательски бросил он. – Учти, что ребенок все равно останется со мной, и я сделаю из него мужчину. Если он будет жить с тобой, он вырастет бабой и тряпкой!

Перед тем как запереть дверь каюты, где обычно спал Джонни, Нэнси обернулась.

– Ты садист! – с горечью бросила она. – И психически нездоровый человек. Но я не дам тебе изуродовать ребенка!

– Ты поплатишься за свои слова! – угрожающе пообещал Вэл. Казалось, он даже обрадовался, что теперь можно не скрывать своих намерений.

Нэнси вошла в каюту и захлопнула дверь, замкнув ее на защелку. Сев вместе с сыном на кровать, она разрыдалась. А Джонни, как настоящий мужчина, стал успокаивать ее, гладя по руке.

– Не плачь, мамочка, – ласково приговаривал он. – Мы же скоро уедем отсюда. Я не хочу больше оставаться с папой. И на Карибы не хочу идти вместе с ним, – подумав немного, добавил мальчик.

Нэнси горячо обняла и поцеловала своего доброго и разумного мальчика. Дотронувшись до его лба, она почувствовала, какой он горячий. Неужели заболел?!

– Милый, ты весь горишь! – воскликнула она, прижимая его к себе. – Сейчас же ложись в постель, а я принесу тебе горячий чай.

Нэнси, не раздевая, уложила ребенка в постель. Он весь горел, его воспаленные глазки закрывались сами собой. Она укоряла себя, что не сумела добиться, чтобы ребенок выпил горячего чаю после нескольких бутербродов соленой икры.

Уже не опасаясь угроз бывшего мужа, она вышла из каюты и направилась в кают-компанию. Вэла там не было. Нэнси толкнула первую дверь налево перед входом в кают-компанию и попала в кухню. Она сразу увидела электрический чайник. Включив его, Нэнси начала подряд открывать шкафчики в поисках варенья или меда. В этот момент в кухню вошел тот, кого она меньше всего хотела видеть.

– Что тебе надо здесь? – раздался за ее спиной холодный голос.

– Джонни заболел, – ответила Нэнси, не глядя на него. – У него высокая температура, и ему надо обязательно выпить чая. А еще не помешало бы жаропонижающее, – добавила она. – Дай, пожалуйста.

– Опять капризы и фокусы, – недоверчиво проворчал Вэл. Но все-таки открыл дверцу шкафчика, висящего над разделочным столом, достал коробку с лекарствами и поставил ее перед Нэнси.

Молодая женщина взяла лекарство и банку малинового варенья. Но донести все до каюты она не смогла бы.

– Подожди, я помогу тебе, – буркнул Вэл и пошел следом за Нэнси с чайником и чашкой.

У дверей спальни она попросила его подождать. Освободив руки, она вернулась за чайником и чашкой и забрала их у насупившегося Вэла. Он хотел было что-то сказать, но Нэнси, холодно поблагодарив его за помощь, закрыла дверь. Ей повезло, что в этот момент у него на поясе зазвонил телефон. Это помешало ему вломиться вслед за ней. Она слышала, как он раздраженным тоном ответил на звонок.

Звонил охранник от входа в яхт-клуб, который сообщил, что к мистеру Клайву пытается пройти бывший товарищ по университету, некий Майкл Кин. Вэл был удивлен и сказал, что никакого приятеля он не ждет и никого не желает видеть.

Он все еще стоял перед закрытой дверью, раздумывая над неожиданным звонком, когда телефон зазвонил снова. На этот раз охранник дал ему более подробную информацию о цели и обстоятельствах визита его товарища студенческих лет. Вэл снова ответил отказом.