Дебора Диксон - Ты - мой спаситель

Когда дверь открылась, Гвен начала свой ритуал. Только это слово могло примерно описать сложное приветствие волкодава. Гвен обычно выделывала передними лапами нечто вроде танца, пока открывалась дверь, потом врывалась в гостиную, где Мэгги клала свою сумочку и ключи. Затем один раз гавкала, подавая сигнал, что пора бы обняться.

Мэгги наклонилась, обняла ее и похлопала по боку. Крупная грудная клетка загудела, словно барабан.

— Славная девочка, как я рада видеть приветливое лицо!

Мэгги похлопала себя по бедру и вышла с черного хода вместе с собакой. Они побрели к сараю. Это поле было обычным местом для деловых, так сказать, прогулок Гвен, и собака не нуждалась в провожатом, чтобы совершить прогулку туда и обратно. Но сарай притягивал Мэгги, словно магнитом. Заставлял ее думать о судьбе и о будущем. Пока Гвендолин носилась вокруг, Мэгги смотрела на обугленные столбы, которые только и остались от постройки. Ее пробрала дрожь, настолько сильная, что у нее затряслись плечи, словно кто-то прошелся по ее могиле.

Или по могиле Сары.

Одна случайная мысль, и прошлое опутало ее, как паук свою жертву. Прошлое было безжалостным. Оно победило, и ее мысли снова перенеслись в прошлое.

…Ее разбудили голоса. Мужчина и женщина кричали друг другу ужасные, обидные слова. В том туманном полусне, пока не включилось полностью сознание, Мэгги показалось, что она снова дома у матери. Что в любой момент этот парень ее может ударить. Иногда мужчины это делали. Тогда ссора обычно заканчивалась, а мать плакала.

Мэгги натянула одеяло на голову, думая, что лучше бы они напились и отключились. У нее всегда болел живот, когда они ссорились. Иногда он болел так сильно, что ее рвало. Сейчас он снова начинал сильно болеть.

Тут она вспомнила, что не живет больше с мамой. Она в доме у приемных родителей, самом лучшем из всех, где ей довелось побывать. Сегодня она осталась с Сарой. Аластеры уехали на костюмированный бал. Они вернутся только далеко за полночь, но сказали, что полагаются на своих девочек и надеются, что девочки знают, как себя вести. Одним из правил было не приводить друзей. В доме не должно было быть никого, кроме нее и Сары.

Сара всегда была такой послушной. Поэтому они ей доверяли. Так почему же кто-то пришел к ним? Почему она его впустила? Мэгги села и выскользнула из-под одеяла, не зная, что делать. Мама говорила, чтобы она никогда не выходила из своей комнаты, когда они ссорятся.

Но мама часто была не права.

И мамы здесь нет.

Наконец-то Мэгги посмотрела правде в глаза. Мама никогда не вернется. Ей придется устанавливать собственные правила, а эта ссора не была похожа на мамины, поэтому она пошла к дверям спальни…

Правое колено Мэгги подломилось, когда Гвен ткнулась ей под коленку носом, вырвав из прошлого и возвращая в настоящее. Дрожа, Мэгги прислонилась к Гвен, а собака присела рядом с ней. Мэгги очень не нравилось, что она не понимает этих воспоминаний. Они не согласовались с тем, что она знала о Саре, о времени, проведенном с Аластерами. Если можно доверять своим воспоминаниям, то Сара не только солгала насчет разбитой вазы для цветов, но в доме в ту ночь был кто-то еще. Кто-то, кто ссорился с Сарой.

Гвен заскулила. Пора идти. Мэгги взглянула на часы. Еще только одиннадцать. Сколько бессонных часов ей предстоит провести, зная, что она в ночь пожара не спала. Возможно, она спустилась вниз. И могла сделать что угодно. Эта картинка из прошлого разрушила ее фантазию о маленькой Мэгги, уютно спящей в своей постельке и ни в чем не повинной.

Прежде чем войти в кухню, Мэгги сняла у двери туфли. С лапами Гвен она ничего не могла поделать. Поэтому Мэгги и держала всю мебель в чехлах и научилась рассматривать грязь как временное неудобство, а не вселенскую катастрофу. Это был единственный способ соседствовать в жизни с волкодавом.

Она вынула из шкафа с продуктами паштет и вишневый лимонад. Вода никогда долго не оставалась холодной с этом доме с неисправным кондиционером. Поэтому она не ставила ее в холодильник. Гвен растянулась на полу у открытой задней двери, надеясь поймать сквозняк. Мэгги ногой отодвинула стул от стола и плюхнулась на него.

Именно тогда она и попалась ей на глаза — газетная вырезка. Та самая, которую она сожгла на решетке камина. Она помнила, как бумага чернела в огне, который полз по странице.

Но вот она снова здесь. Посреди ее стола. Вырезанная точно так же. Смятая на сгибах точно так же.

Без всяких оснований Бо лелеял надежду на то, что он позвонит в несколько мест и кто-нибудь на другом конце провода вспомнит тот пожар. Он посмотрел на часы. Только что пробило полдень. Бо уже не надеялся на такой исход. На его факс не было получено ни одного ответа.

Сотрудники половины отделений, с которыми он связался, пообещали перезвонить ему, так как не могли найти журнал с записями такой давности. Восемнадцать лет — большой срок, говорили они, в их тоне ясно слышалось сомнение, не обещавшее ничего хорошего.

Каждый телефонный звонок был повторением первого. Они держали его в подвешенном состоянии. Сегодня он пребывал в подвешенном состоянии дольше, чем планы на продолжение многосерийного телефильма. И пока его разговор с Джоном Макколом из добровольной пожарной бригады в Слотере не представлял собой исключения.

— Мне это ни о чем не говорит, — ответил Маккол после долгой паузы. — Мне надо посмотреть в журнал, а я тут сегодня дежурю один. Можете подождать?

— Нет проблем. — Что могли изменить лишние пять минут?

Бо услышал, как положили телефонную трубку, и попытался не зевнуть и не признаться, хотя бы самому себе, что Мэгги его утомила. В ожидании он взял в руки газетный клочок и методично расправил его, жалея, что не может так же легко расправить пружину страсти внутри себя. Ему это не удавалось. Эта пружина была слишком тугой, удовлетворение физического желания не намного ослабило бы ее.

Его чувства к Мэгги выходили за рамки гормонов и физиологии. Ее сущность глубоко вошла в него — а он никогда не позволял этого ни одной из женщин. Но Мэгги уже там — душа, которую он понял и на которую заявил права, как только увидел ее. Он не мог объяснить этого ничем другим. Ни один мужчина в здравом уме не мог желать женщину, которая приносит столько неприятностей, сколько Мэгги Сент-Джон.

Или женщину, у которой столько неприятностей, сколько у Мэгги Сент-Джон.

В трубке затрещало, когда Маккол снова взял ее.

— Вы сказали — Аластер?

— Да, именно так. — Бо насторожился и бросил клочок бумаги обратно на стол. — Девочка по имени Сара Аластер. Пожар произошел где-то в конце июня. Вы нашли?