Дайана Кобичер - Я влюблена

— Я поклялась, что не буду такой, как мама. Я пообещала себе никогда не жить в чьей-то тени.

— А кто тебя просил это делать?

Вопрос испугал ее. Взглянув на него, она с удивлением заметила, что его лицо исказила настоящая злость.

— У меня для тебя есть одна новость, Фан, — продолжил он, едва сдерживая ярость. — В моей тени ни для кого нет места. Кроме меня самого.

— Ты не понимаешь… — начала она, но Алекс перебил ее:

— Я прекрасно понимаю. Пять лет назад ты попросила развода, и я согласился на него, потому что знал, что ты несчастна. Ты не привела веских причин, и я долго ломал голову, стараясь понять, что же я такое сделал? Теперь выяснилось, что с нами вообще ничего не случилось. Ты просто пыталась защитить себя от того, чего не было. Я уже говорил тебе раньше, что я не твой отец, а ты не твоя мать. — Алекс сделал паузу, чтобы Фанни усвоила эту мысль. — Но ты взяла что-то случившееся между двумя совершенно другими людьми и применила это к нам. Ты исказила в своем уме наши отношения так, чтобы они соответствовали твоим страхам.

— Это не так! — крикнула она, чувствуя головокружение.

— Именно так, — твердо сказала он. — Фан, то, что было между твоими родителями, совершенно не соответствует нашим отношениям. Тебе не нужно было уходить от меня, чтобы достигнуть успеха в твоем магазине и этим что-то мне доказать. Я верил в тебя. Думаешь, что бы я сделал, если бы ты сказала мне, что хочешь начать свое дело?

— Не знаю…

Фан с удивлением обнаружила, что никогда об этом не думала. Открытие ее потрясло.

— И ты решила, что надежнее развестись?

— Я была напугана, — призналась она.

— И поэтому ушла от меня. И мы потеряли пять лет.

Его голос был полон печали, и Фанни почувствовала, как слезы снова подступили к ее глазам. Она уставилась на его рубашку и попыталась уложить в уме услышанное. Возможно, он прав, а ее страхи, действительно, отняли у них пять лет счастья.

— Я люблю тебя, Фан, — сказал Алекс тихо.

Она приподняла голову, в ее глазах был испуг. Алекс высвободил одну руку и убрал с ее лица мягкий завиток черных волос.

— Я любил тебя пять лет тому назад. И, думаю, никогда не переставал любить.

— О, Ал! — она смогла вымолвить только это.

Он обнял ее и прижал к себе так сильно, словно хотел сказать, что больше никогда не позволит ей уйти.

— Все хорошо, — прошептал он и поцеловал ее в лоб. — Теперь мы все выяснили и все привели в порядок.

— Алекс!

Она уцепилась за его плечи и откинула голову назад. Их губы слились. Фанни прижалась к нему еще теснее, так тесно, как будто стремилась стать его частью. Ее губы раскрылись ему навстречу. Она приподнялась на цыпочках, прижимаясь к нему бедрами. Ее руки поползли наверх к его голове, и пальцы утонули в густых золотистых волосах.

Почувствовав ее желание, Алекс издал тихий стон. Одна его рука скользнула вниз по ее спине. Пальцы раздвинулись, обхватывая ее упругие ягодицы. Прикосновения Алекса снова возрождали ее к жизни.

Фанни откинула голову, и губы Алекса припали к ее соблазнительно открывшейся стройной шее.

— Алекс!

Теперь его имя прозвучало так стон, мольба, страстное желание.

Он поднял ее на руки с такой легкостью, как будто ее вес для него ничего не значил, и поднялся по ступенькам лестницы на второй этаж. Толкнув плечом дверь, он понес ее в спальню и остановился около кровати. Фан медленно опустилась с его рук на ноги. Скользящее прикосновение ее тела отозвалось в нем восхитительной, сладостной пыткой.

Одежда скользнула на пол. Алекс сорвал покрывало и, вновь подняв Фан, уложил ее на кровать. Сам он опустился на колени рядом с кроватью и положил руки на ее живот, поглаживая еще не очень заметную выпуклость. Его прикосновения были нежными, благоговейными, и Фан почувствовала, что слезы щиплют ей глаза. Как ей могла прийти в голову мысль утаить от него существование их ребенка? Как она могла не понимать, что это жестоко?

Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, Фанни протянула к нему руки. Он лег рядом, продолжая держать одну руку у нее на животе.

— Боже, Фан, я не могу поверить, что у нас будет ребенок!

— Я знаю. Это похоже на чудо, правда?

— Чудо вернуть тебя в мои объятия, — сказал он. — И иметь возможность вот так прикасаться к тебе… — Он наклонился и поцеловал ее ключицу. — Знать, что ты моя… — Фанни застонала, когда его ладонь коснулась ее груди. — И знать, что ты всегда будешь моей…

Его губы прильнули к ее губам. Руки Фанни обняли его плечи, ласкали его спину, когда он приподнимался над ней. Его ноги скользнули между ее бедер.

— Я люблю тебя, Фан, — прошептал Алекс, входя в нее. — Я люблю тебя.

У нее перехватило дыхание. Она хотела сказать, что тоже любит его, что всегда будет принадлежать ему, но слова утонули в поднимающейся волне наслаждения.

А может быть, слова и не были нужны?

12

— Как насчет того, что если будет девочка, назвать ее Джанис, а если мальчик, то Джарвис? — Алекс стоял, прислонившись к стойке, и наблюдал, как Фан раскатывает тесто для сладкого пирога. — Хорошо, если тебе не нравится Джанис и Джарвис, то как насчет Маделин для девочки и Оливера для мальчика?

— Не Оливер и не Маделин.

— Прекрасно. Давай послушаем твои драгоценные предложения, — бросил ей вызов Алекс.

Фан осторожно переложила раскатанный пласт теста на противень и сказала:

— Я предлагаю Сидни для мальчика и Синди для девочки.

— Ты отвергла мои предложения, а чем твои лучше?

Она шлепнула его по руке, когда он попытался схватить немного начинки для пирога.

— Не получится никакого пирога, если ты будешь таскать кусочки.

— Но я люблю этот пирог, а его делают только на Рождество. И, кроме того, — добавил он скулящим голосом, — я голоден.

Фан заметила, какое капризное выражение приняло его лицо, и рассмеялась.

— Смеешься надо мной, да? — Алекс сцепил руки вокруг ее талии и приподнял так, что их головы оказались на одном уровне. — Ты жестокая, бессердечная девчонка.

— А ты слишком стар для хныканья.

— Но по крайней мере у меня нет муки на лице.

— Где?

Она начала тереть лицо руками и, увидев веселые искорки в глазах Алекса, поняла, что измазала все — щеки, лоб, нос. Прежде чем он успел отклониться, Фан измазала и ему подбородок.

— Дитя!

— Злодей!

И они прижались друг к другу. Алекс нежно коснулся ее губ, их дыхание слилось. Если бы Фан не вспомнила о пироге, Алекс тут же бы отнес ее наверх в спальню. Но ему пришлось подождать, пока она поставила пирог в духовку…